Коллектив авторов - История России. XX век. Деградация тоталитарного государства и движение к новой России (1953—2008). Том III

В сентябре-октябре 1993 г. в условиях нового политического кризиса и конфликта Президента России и Верховного Совета, завершившегося вооруженным восстанием и расстрелом Белого дома, Церковь выступила в качестве гаранта переговоров конфликтующих сторон, проходивших в Даниловом монастыре. Однако стороны тогда не пришли к согласию.

Не сразу, но постепенно, всё более изживая прежнюю риторику вынужденного одобрения любой политической инициативы гражданской власти, формулировала Русская Церковь свое отношение к государству и свою миссию в отношении тех православных народов, которые на протяжении многих веков окормляла. Миссия эта, в условиях утраты государственного единства, заключалась в сохранении единства духовного и канонического, допускавшего значительно бо́льшую свободу церковно-административного управления в отношении частей Церкви, оказавшихся в новоопределившихся государствах (Эстонии, Молдове, Украине и др.).

В 1990-е гг. одновременно с прежде невиданным свободомыслием в обсуждении общественно-политических вопросов, свобода – со всеми ее достоинствами и, одновременно, соблазнами – начинает проникать и во внутрицерковную жизнь. Церковное сообщество поляризуется в своем отношении к церковным традициям и нововведениям. Наряду с политически активной частью духовенства появляются среди клириков и мирян церковные реформаторы, исповедовавшие идеи церковного обновления, возвращения к евангельским и первохристианским идеалам. Другой полюс церковного общества образовали православные фундаменталисты, некоторые из которых отрицали благодатности части епископата РПЦ, обвиняя его в сотрудничестве с «безбожной советской властью», в «ереси экуменизма», масонстве.

Священноначалие Церкви подвергалось критике и со стороны реформаторов, и со стороны ревнителей «древлего благочестия», и со стороны прессы, публиковавшей разоблачительные материалы об «агентах КГБ в рясах» с той же готовностью, с какой прежде публиковала материалы о «церковном мракобесии». Волна деятельных неофитов захлестнула Церковь, привнося свое понимание церковности, часто искаженное, начетническое, экзальтированное. Незнание традиции, исторического и богословского наследия Церкви, радикализм и ригоризм стали неизбежными следствиями массового крещения и массового же вынужденного рукоположения в духовенство лиц, не получивших систематического богословского образования.

Народ после десятилетий государственного атеизма искал духовного утешения, руководства, назидания старчества. Но подлинных духоносных старцев было мало (как и всегда), а на приходах и в монастырях в условиях утраты монашеских и духовнических традиций росло число молодых пастырей, требовавших от пасомых беспрекословного послушания. Подчас, при отсутствии у этих пастырей должного духовного опыта и образования, подобная практика приводила к печальным последствиям, вплоть до психических расстройств. Это явление получило название «младостарчество» и было осуждено Церковью как искажение церковной традиции.

На Архиерейском соборе, проходившем в ноябре-декабре 1994 г. в Москве, обсуждались вопросы внутриприходской жизни (к этому времени численность православных приходов составляла 15 985 при 12 841 священнике и 1402 дьяконах). Церковь беспокоило значительное число вакантных священнических мест при отсутствии достойных и образованных кандидатов в клирики, а также служение в Церкви «различных групп мирян» – братств, сестричеств. Говорилось о полезности деятельности братств и одновременно об опасности «уклонения, как в радикальный консерватизм, так и в чрезмерно реформаторский подход к принципам устроения церковной жизни». Самостоятельность братств представлялась чрезмерной, существовали опасения, что бесконтрольность их деятельности может привести к расколу. После собора в результате ужесточения позиции некоторых правящих архиереев в отношении братств их количество сократилось, часть мирян отошла от активной приходской деятельности. Тем не менее наиболее крупные и деятельные братства, занимавшиеся широкой просветительской, издательской, миссионерской деятельностью, не прекратили своего существования.

На приходской жизни 1990-х гг. отрицательно сказались экономические и политические трансформации в бывшем СССР, приведшие к резкому падению уровня жизни населения во всех новообразованных государствах. В то же время благодаря появлению состоятельных прихожан, помощи со стороны местных властей (постепенно все более значимой), организации приходского хозяйства, у общин появились возможности для реставрации храмов, создания воскресных школ. Стали образовываться приходские попечительские советы, средства массовой информации, издательства. В общинах возвращались к уставному богослужению, восстанавливая практику оглашения (подготовки взрослых новоначальных к таинству крещения), строительства крестильных храмов и баптистериев для совершения таинства крещения через погружение. В 1998 г. в Москве имелось 6 крестильных храмов и еще 8 – в Подмосковье. В это же время начали появляться больничные и тюремные домовые храмы, где духовенство получает возможность проводить пастырские беседы и совершать богослужения.