Александр Лепехин - Тула. Материалы для истории города

Впоследствии на стекле площадью менее трех с половиной квадратных миллиметров он выгравировал Герб и Гимн Советского Союза, где уместилось 614 знаков. Если работу легендарного Левши, подковавшего «аглицкую блоху», можно было разглядеть только в «мелкоскоп», то выгравированные почукаевской рукой буквы прочтешь, лишь вооружившись десятикратной лупой.

Не менее примечательно и другое произведение Михаила Исаевича размером 3х4 миллиметра. К высокому дереву веревкой привязана блоха, раз в десять меньше булавочной головки. Тульский кузнец, одетый в длинную домотканую рубаху и обутый в опорки, держит блоху за ногу и размашисто забивает гвозди в подкову, на которой высечено «Тула, Левша».

Однако грозовое лихолетье конца тридцатых годов не обошло стороной и славную семью Почукаевых. Виной всему человеческая зависть, которую один из мудрецов назвал скорбью о благополучии ближнего.

Так уж получилось, что его учителя по школе оружейного мастерства – Федосеев и Никольский – не смогли пережить творческих успехов своего ученика и поддались на уловку дьявола. Есть специальный инструмент, которым прокатывали прицельные планки, именуемый роликом. Его обычно гравер высшей квалификации изготавливал ровно месяц.

Хотя Почукаев не знал фордовского метода раздельного изготовления, но, будучи самородком, он взял сразу десять заготовок и сначала все их разметил, а затем приступил к следующей операции. За счет того, что ему не нужно было перенастраивать разметочный инструмент, он добился невиданной ранее скорости выработки, сделав за месяц не один, а десять готовых роликов.

За сдельную работу следовало платить ему в десять раз больше, а остальных можно и сократить. Зачем держать столько? Тогда обиженные коллеги написали на него донос, что он, мол, экономическую диверсию подготовил, возмутив народ против политики заводского руководства.

Михаил Исаевич выступил с новаторским предложением как истинный стахановец того времени, а ею за это наказали: осудили на три года и в июле 1939 года сослали в калужские каменоломни. Однако он вернулся домой ровно через один год и один день. Если бы осужденный пробыл там весь срок, то неизвестно, что с ним было бы.

Еще в годы гражданской войны Почукаев записался в часть особого назначения – ЧОН, сражался с Деникиным под Мценском. В 1924 году его на улице остановили бандиты, пытаясь ограбить. У него в кармане был красивый револьвер с перламутровой ручкой, официально выдаваемый всем граверам, которые имели дело с золотом. Михаил полез за ним, но кто-то из бандитов выстрелил первым, и все они убежали. Его тяжело ранило, самодельная свинцовая пуля прошла около сердца, застряв в лопатке. С тех пор со здоровьем начались проблемы.

И когда его сослали в каменоломни, он был настолько слаб, что работать практически не мог, нормы не выполнял и совсем погибал. Но тут в органах НКВД сменилось руководство: вместо приговоренного к расстрелу Ежова пришел Берия, который стал на первых порах заигрывать с народом. Всех, у кого срок не превышал четырех лет, было решено отпустить.

Впоследствии, в феврале 1942 года, когда уже шла война, эту амнистию заменили снятием судимости как таковой. Однако спустя добрый десяток лет отзвуки столь подробно описанной истории сказались на дальнейшей судьбе сына Юрия при распределении после окончания института.

Такой экскурс в прошлое необходим и для более четкого понимания первоначального этапа становления Василия Грязева как будущего конструктора-оружейника. На примере мастера он убедился в том, что можно с помощью резца, молотка и зубила сделать практически любую вещь.

Михаил Исаевич брался за все, что его интересовало. Еще в двадцатые годы собрал сначала детекторный, а затем и ламповый радиоприемник. Соорудив самодельный фотоаппарат, с удовольствием занимался фотографией и даже участвовал в фотовыставках.

Взялся за изготовление токарно-винторезного станка по типу новейшего станка того времени ДИП-200 («догнать и перегнать»). Дело шло очень медленно, так как в домашних условиях основные детали – станину, шпиндель, набор сменных шестерен – изготовить было нельзя.

Помог младший брат Сергей, который изготавливал детали на заводе, а подгонялись и собирались в станок они уже дома. Наконец, когда все было собрано, двигатель, управляемый несложным электроприводом, пришлось делать старшему сыну Юрию. Сейчас этот станок не столько украшение его московской квартиры, сколько память об отце.