Дмитрий Немельштейн - Закономерности и метаморфозы этногенеза. Пять очерков о закономерностях взросления народов

Известно, что Рязанское княжество окончательно потеряло свою независимость в 1521 году. При этом, в соответствии с общепринятой практикой центра, множество политически активных жителей Рязани было насильственно переселено в центральные районы Московского государства. Но, очевидно, что немалая их часть, предваряя насилие над собою и своими семьями, подалась с порубежья на юг, на Северный Кавказ, куда уже давно была проторена дорога русскими людьми, жаждущими вольности. Так, знаменитый посланник германского императора Максимилиана при московском дворе барон Герберштейн в своём сочинении «Записки о Московии» упоминает о русских людях, которые вместе с кабардинцами ушли из южнорусских степей к Пятигорью [8, с.58,]. Последнее массовое переселение рязанцев на Кавказ зафиксировано в первой четверти XVI-го века, когда, не желая ходить под Москвой, «рязанская вольница поднялась с своих насиженных мест по родным рубежам и двинулась на далёкий Терек…» [19, с.27].

Отмечу, что в этом движении русских людей на юг в те времена не было и намёка на плановую правительственную акцию. Переселение части южнорусского населения на Северный Кавказ представляло собой естественный процесс, который, к тому же, сурово порицался и, по возможности, пресекался московскими властями, стремившимися не допустить отток людских ресурсов любой ценой. Характерно, например, следующее обращение Ивана 3-го к опекунше малолетнего рязанского князя княгине Аграфене:

«Твоим людям служилым быть всем на моей службе, а ослушается кто и пойдёт самодурью на Дон в молодечество, их бы ты, Аграфена, велела казнити …, а по уму бабью не учнёшь казнити, ино мне их велети казнити» [19, с.27].

И хотя в данном случае речь идёт о запрете служилым людям уходить на Дон, это послание ясно обозначает общую позицию центрального правительства к такого рода переселениям. К тому же, подобные угрозы наверняка заставляли многих уходить уже с Дона на Северный Кавказ, где их уж точно не могла достать рука великого князя.

Расселение кабардинцев на Северном Кавказе приходится на XIII—XV века [3]. Значит, именно в этот период здесь появилось и некоторое число русских в дополнение к тем, кто мог здесь проживать со времени гибели Хазарского каганата, а затем – Тмутараканского княжества. И не будет ошибочным мнение, что появление на Северном Кавказе воинственного кабардинского этноса придало определённое ускорение этногенезу чеченцев. Придя из южнорусских степей на Северный Кавказ после монгольского нашествия на Русь, кабардинцы имели в своих воинских отрядах немалое число русских. После разорения русских княжеств Батыем в середине XIII-го века, многие из уцелевших русичей оказались на службе у кабардинских князей. Напомним, в свою очередь, что в домонгольский период косоги (кабардинцы, адыги) нередко составляли значительную часть дружин русских князей, в том числе, и великокняжеской дружины, и массово расселялись в южнорусских пределах, где проживали десятилетиями и столетиями [5, с.177].

Говоря о возможностях расселения русских на Северном Кавказе, вспомним и бродников. Отметим, что бродники не были подвержены каким-либо притеснениям со стороны монголов. Наоборот. Последние помнили о той помощи, которую им оказали эти русскоговорящие потомки хазар в битве при Калке (1223 год) [10, с.39].

И впоследствии бродники входили в состав монгольского войска (как, впрочем, и другие русские люди) и, пользуясь значительными привилегиями, имели возможность беспрепятственно проникать в опустошённые монголами районы Предкавказья и Северного Кавказа и селиться на Тереке и за Тереком.

Справедливости ради, надо сказать, что возможности беспрепятственного расселения русских людей на правом берегу Терека, и даже значительно южнее, были связаны с целым рядом военных катастроф, обрушившихся на эти районы в XIII – XV веках и опустошивших их до крайней степени. Так, Я. З. Ахмадов пишет о значительном сокращении границ территории проживания этнических нахов в XIII – XV веках «вследствие многочисленных войн, нашествий, угона населения и его физического уничтожения» [1, с.115].

Он же продолжает: «Равнины нахов, как и всех народов Северного Кавказа, после нашествия Тимура и исхода алан и горцев, оставались в начале XV века малонаселёнными. Сюда стали переселяться, главным образом, кабардинцы – полукочевой адыгский народ, вышедший из районов Приазовья. Массовое продвижение адыго-кабардинцев с запада на восток до Сунжи пришлось, главным образом, на XV – начало XVI вв.» [1, с.128].