Петр Букейханов - Как Пётр Первый усмирил Европу и Украину, или Швед под Полтавой

По сообщению капитана Джеймса Джеффриса, накануне Полтавской битвы шведское Главное командование было твердо убеждено, что русские не начнут бой до тех пор, пока шведы сами не атакуют их окопы [524]. Как видно, опыт битвы под Лесной не убедил короля в том, что русское командование вполне способно перейти к активным действиям, чтобы овладеть инициативой. Весь план в целом показывает инерционность мышления шведского Главного командования, которое по опыту Нарвы строило свои расчеты на превосходстве шведских солдат и офицеров над противником, внезапности нападения и достижении успеха за счет одного сильного удара.

Вместе с тем у шведского командования были и альтернативные решения, позволяющие сломать тот шаблон развития операции, который навязывал противник. Как уже говорилось, главной целью операции для шведов являлся русский лагерь – только его взятие могло обеспечить разгром русских. Наиболее рациональным способом штурма было бы ночное нападение, позволявшее существенно снизить эффективность огня могущественной вражеской артиллерии. Как отмечает В. Молтусов, весь опыт боевых действий русской армии в дополтавский период Северной войны показывал, что царское командование стремилось проводить крупные операции и атаковать противника в самое неудобное время, прежде всего ночью и на рассвете [525]. Однако и шведское командование не пренебрегало данной тактикой. В частности, шведская армия уже приобрела хороший практический опыт действий в темное время суток в ночь со 2 на 3 июля 1708 года под Головчином. Тогда, с наступлением темноты 30 шведских орудий начали обстрел русских позиций на правом берегу реки Бабич, а в 2 часа ночи 3 июля 10 батальонов пехоты под личным командованием короля форсировали реку и атаковали вражеские укрепления [526]. Огневой и рукопашный бой продолжался до 4 часов утра и закончился победой шведов.

В послеполтавский период Северной войны король Карл решился произвести подобную ночную атаку с целью овладения укрепленным лагерем саксонских, прусских и датских войск, высадившихся 15 ноября 1715 года на острове Рюген для установления тесной блокады города Штральзунд. В лагере, расположенном вблизи населенного пункта Гросс-Штрезов (Гросс-Стрессов, Gross-Stresow), находилось 25 батальонов пехоты – около 10–12 тыс. солдат и офицеров под командованием прусского фельдмаршала Леопольда Ангальт-Дессаусского (Leopold von Anhalt-Dessau), тогда как Карл мог задействовать для атаки только два батальона пехоты – немногим более 1 тыс. немецких солдат и офицеров из Бремена и Померании, а также 2,2 тыс. кавалеристов из Гольштейна. Союзники имели в лагере 26 орудий, а шведы – 12 пушек, поэтому король решил использовать артиллерию, сосредоточив ее исключительно на главном направлении, где и была произведена огневая подготовка – артиллерийскому обстрелу подвергся узкий участок лагерных укреплений, выбранный королем для атаки, а затем на штурм двинулась колонна пехоты под командованием полковника Карла Торстенссона (Carl Torstensson). Шведам удалось преодолеть ров и взойти на вал, где в ближнем бою они рассеяли пехотный батальон датчан, но затем были отброшены превосходящими силами противника, а при вторичной попытке атаковать король Карл был ранен, и шведы вновь отступили. При этом шведская кавалерия отразила попытку кавалерии союзников – 5 эскадронов (около 400 солдат и офицеров) – атаковать шведскую пехоту с фланга. Потери шведов в этом бою составили около 400 солдат и офицеров убитыми и 200 ранеными, а союзников – менее 200 военнослужащих.

Под Полтавой обстановка требовала так же подвести шведские войска как можно ближе к русскому армейскому лагерю, а затем атаковать его под прикрытием темноты. Осуществить это позволял Яковецкий лес, поскольку основные силы пехоты, часть кавалерии и даже легкая артиллерия могли незаметно для противника выдвинуться через него в вечернее время к царскому лагерю, обойдя систему редутов с востока. В дозоре у деревни Яковцы располагался валашский полк, который обеспечил бы это выдвижение. С другой стороны, оставшаяся кавалерия, полевая артиллерия и казаки, выдвинутые к линии редутов, способны были привлечь к себе 16 русских кавалерийских полков, располагавшихся за редутами, и отвлечь внимание русского командования. Такое развитие ситуации потребовало бы от царя и его генералов ответных нестандартных решений, повышающих вероятность ошибок, тогда как излюбленное русскими военными руководителями занятие оборонительной, пассивной позиции за линией укреплений становилось крайне выгодно шведской армии. К штыковому бою шведская пехота была готова лучше основной части русской, поэтому ночная атака холодным оружием давала ей больше шансов на успех. Тем более, для прорыва внутрь лагеря не требовалось специальных средств – в ограде имелись промежутки. Вывод части русской пехоты из лагеря, как это в действительности сделал царь в начале Полтавской битвы, также ничего бы не изменил для шведов. В случае успеха шведские солдаты могли ворваться в лагерь на плечах отступающих. Причем развернуть большие массы русской кавалерии для атаки шведской пехоты во фланг было негде – по условиям местности пространство ограничивали лес и лагерный ретраншемент (см. на схемах). К тому же сама местность с южной стороны лагеря была сильно пересечена оврагами, что давало укрытие пехоте, но препятствовало действиям конницы.