Петр Букейханов - Как Пётр Первый усмирил Европу и Украину, или Швед под Полтавой

В этой ключевой ситуации, определившей дальнейшее развитие обстановки, царь Петр не решился атаковать всеми силами переправлявшегося противника, но отдал приказ отступать обратно на Яссы, позволив врагу совершенно беспрепятственно перейти на другой берег Прута (так же, как шведы два года назад позволили самому царю перейти Ворсклу). В итоге татарской коннице в ходе преследования удалось даже отбить часть русского обоза (Моро-де-Бразе указывает, что из-за ошибки, допущенной на марше генералом Аникитой Репниным, противник захватил около 2,5 тыс. повозок, оставшихся без войскового прикрытия, что потребовало остановить всю армию и позволило турецкой пехоте, которая вела параллельное преследование, догнать и окружить русских [460]). Впоследствии царь обвинил в произошедшем генерал-фельдмаршал-лейтенанта Януса Эберштедта, который якобы направил ложное донесение о переправе главных сил противника, хотя реку вплавь перешла только легкая конница татар, и уволил его из русской армии с вычетом части жалованья, считая, что он должен был помешать туркам: «И конечно б мог оной Янус их задержать, ежели б зделал так, как доброму человеку надлежит» [461](Lebrecht Gottfried Janus von Eberstedt, ранее исполнял должность помощника при командующем Заднепровским корпусом генерал-фельдмаршал-лейтенанте Гольце, который осенью 1709 года по доносу князя Меншикова был обвинен в измене в связи с побегом из-под стражи доставленного к Гольцу секретаря шведского короля Отто Клинковстрема, предан военному суду, осужден, но помилован и в 1711 году выслан из России, также с вычетом невыплаченной части жалованья).

Однако, по другим оценкам, Эберштедт в действительности умело вывел из-под удара свою кавалерийскую дивизию, так и не получившую своевременно подкреплений пехотой и полевой артиллерией, и практически окруженную непрерывно переправлявшейся через Прут в разных местах вплавь и вброд татарской конницей [462]. Хотя, 7 июля турки еще не успели навести через Прут даже легкие наплавные мосты для своей конницы, которая перешла реку 8 июля, затем 9 июля по укрепленным мостам прошла пехота, а 10 июля – артиллерия и обозы. Тем не менее, Эберштедт, как и шведское командование под Полтавой, не решился атаковать предмостные укрепления противника ввиду его основных сил и начал отступать к своей армии.

Согласно воспоминаниям Жана-Николя Моро-де-Бразе, когда царь Петр направил кавалерийскую дивизию в авангарде армии, то генерал Эберштедт уже тогда посмеялся над полученным от царя приказом с помощью одних только драгун воспрепятствовать возможной переправе турецкой армии [463]. Поэтому, обнаружив предмостные укрепления, уже занятые турецкой пехотой, и большое количество вражеской конницы в этом же районе генерал Эберштедт даже не подумал их атаковать. Он не знал и не мог знать точной численности перешедшей реку вражеской конницы и вполне обоснованно опасался быть отрезанным от главных сил, к которым ему пришлось пробиваться днем, не прекращая движения ночью и построив спешенных драгун в каре, вследствие чего в частях дивизии были потеряны почти все кавалерийские лошади.

Тем не менее, по исконной российской традиции царь Петр должен был отыскать «козлов отпущения» за неудачу в Прутском походе, чтобы снять с себя ответственность, и решил обвинить в неуспехе не только Эберштедта, но и вообще иностранных офицеров (поэтому после окончания похода он уволил с русской службы 12 генералов, 14 полковников, 22 подполковника и 156 капитанов [464], сполна рассчитавшись таким образом за одержанную благодаря этим офицерам победу под Полтавой, а заодно сэкономив на жалованье военным, поскольку русским офицерам царь платил меньше, чем иностранцам [465], а уволенным иностранцам причитающиеся им деньги выплатили не полностью, то есть их попросту ограбили [466]).

В итоге, преследуя авангард генерала Эберштедта, турецкие и татарские войска не только в оперативном плане отрезали главные силы царской армии от двигавшейся на Браилов кавалерийской дивизии генерала Ренне, но и добились крупного тактического успеха, захватив часть обоза русской армии, и без того испытывавшей нехватку предметов снабжения.

В условиях начавшихся непрерывных арьергардных столкновений с неприятелем русские войска с обозом и артиллерией уже не могли выйти из соприкосновения с преследующей турецкой и татарской конницей, поэтому новым приказом царя было строить укрепленный лагерь, где вся армия и оказалась блокирована. Современная событиям схема показывает, что этот русский лагерь, подготовленный в районе местечка Станилешти, представлял нечто среднее между лагерями под Нарвой и Полтавой. Основная позиция, укрепленная окопами и рогатками, была сильно растянута, однако в глубине возведен небольшой ретраншемент с бруствером, валом и земляными бастионами.