Петр Букейханов - Как Пётр Первый усмирил Европу и Украину, или Швед под Полтавой

Русская армия занимала укрепленный лагерь, образованный циркумвалационной и контрвалационной линиями, оконечности которых упирались в реку Нарва (Нарова). Укрепления лагеря составляли рвы, брустверы, палисад и рогатки, усиленные редутами и флешами. По периметру ограды через равные промежутки были сооружены подобия выступающих бастионов, чтобы вести фланкирующий огонь вдоль рва. В центре ограды имелось большое укрепление с бастионами, также защищенное инженерными сооружениями деревоземляного типа. Оно позволяло сосредоточить отдельную группировку войск для организации контратак в любом направлении. По условиям местности, на правом фланге расстояние между линиями было более километра, а на левом – около 500 метров; общая протяженность укрепленного рубежа обороны составляла около 7 км.

Еще 26–29 октября у деревень Пертц и Варгле – в 36 верстах восточнее местечка Везенберг, и 16 ноября у местечка Пюхаиоки (латв. Пюхъяегги, Пигаиоки) – в 32 верстах западнее Нарвы, шведские части сталкивались с выдвинутым в направлении Ревеля (эст. Таллинн) корпусом русской поместной дворянской конницы под командованием Бориса Шереметева (Московский поместный полк и иррегулярные отряды казаков и калмыков общей численностью около 6 тыс. всадников [348]). Поэтому Карл не мог рассчитывать на использование фактора неожиданности и не стал ввязываться в лобовое столкновение с русскими в невыгодных условиях, как он наверняка сделал бы лет через пять-шесть, но вынудил поместную конницу Шереметева отступить тем, что предпринял обходной маневр через болото. Русские блокировали главную дорогу, занимая выгодную позицию в узком проходе между холмами, подступы к которым прикрывали река с единственным узким мостом и болото. Однако местный житель Стефан Рабе (Раабе, Stefan Raabe) показал шведам другой путь, в обход моста по болоту, где и прошла часть шведской кавалерии. (Согласно местным преданиям, у Стефана был сын Иоганн Рабе, служивший драгуном в шведском гарнизоне крепости Мариенбург (Марленбург, Marienburg, город Алукснэ в Латвии), где он женился на служанке в семье пастора Иоганна Глюка (Johann Ernst Glück, был взят в плен русскими и отвезен в Москву, где основал свою школу и составил одну из первых русских грамматик, умер в Москве в 1705 году) – Марте Скавронской, которая после взятия русскими войсками крепости в августе 1702 года стала прачкой («портомоей») при драгунском полку, а затем наложницей сначала Людвига Алларта или Рудольфа Бауэра, потом Бориса Шереметева, потом Александра Меншикова, а потом любовницей и женой царя Петра I, впоследствии русской императрицей Екатериной I (хотя, по другим данным, мужем Марты был драгун Иоганн Краузе (Johann Krause), которого она впоследствии разыскала, уже будучи русской императрицей, и назначила ему пенсию, тогда как он продолжал служить в шведской армии в гарнизоне на Аландских островах)).

Днем 18 ноября корпус Шереметева соединился с основными силами русской армии под Нарвой, и царское командование получило достоверные сведения о приближении противника, хотя Шереметев несколько преувеличивал силы шведов. В этот же день шведская армия настолько приблизилась к Нарве, что обменялась с гарнизоном сигналами – выстрелы из пушек и запуск сигнальных ракет, а в ночь с 18 на 19 ноября к Нарве была выслана разведывательно-рекогносцировочная группа под началом полковника Ханса Ребиндера (Hans Henrik Rehbinder), оценившая характер позиций противника [349].

С другой стороны, царь Петр, напуганный преувеличенными донесениями Шереметева о силе шведов, бросил свою армию и в ночь с 17 на 18 ноября поспешно уехал в Новгород. Командование русскими войсками было поручено фельдмаршалу Карлу д’Кроа (Кроа-де-Крои, Кроа-де-Крой, фр. Charles Eugène Croa de Croÿ, бельгиец по происхождению, австрийский генерал-фельдмаршал, герцог Карл д’Кроа поступил на русскую службу в сентябре 1700 года, а действительное начальство над русской армией, где всем распоряжался царь, получил только после бегства Петра, в ночь с 17 на 18 ноября [350]; вместе с д’Кроа из австрийской службы на русскую перешли 80 офицеров, большинство из которых было под Нарвой [351]). По решению военного совета царской армии, который состоялся 18 ноября под председательством главнокомандующего фельдмаршала д’Кроа, почти все высшие офицеры, за исключением Бориса Шереметева, – заместитель командующего Яков Долгоруков, командиры дивизий («генеральств») Иван Бутурлин, Иван Трубецкой, Автоном (Автамон) Головин, Адам Вейде (Adam Weide), высказались за то, чтобы русские войска из-за укреплений лагеря в поле не вышли. Поэтому даже поместная конница заняла позицию на крайнем левом фланге между оборонительными рубежами с расчетом выйти оттуда только при благоприятной возможности, чтобы угрожать флангу и тылу противника. Таким образом, русское командование добровольно уступило инициативу слабейшему по силам и средствам неприятелю. При этом для обороны линии укреплений удалось сосредоточить около 20 тыс. солдат и офицеров пехоты [352], благодаря чему плотность сил с русской стороны составляла не менее 2,8 тыс. военнослужащих на километр фронта, что является достаточно высоким показателем.