Степан Злобин - Салават Юлаев

- Сотник Рясул! - позвал Салават одного из воинов, приставших к нему накануне.

Юный, как сам Салават, начальник молодецки подъехал к полковнику.

- Резво, как ветер, скакать. Веди всех под Красноуфимск. Я вас догоню по пути, - приказал Салават. - Явишься там к атаману Матвею Чигвинцеву или к Араслану Бурангулову.

Молодой сотник вспыхнул от гордой радости, что ему поручают такой отряд.

Оставив с собою всего лишь двоих товарищей, Салават повернул в родную деревню...

После отъезда Салавата на войну в Шиганаевку нагрянули пугачевские полковники Грязнов и Сулаев, набиравшие войска под Уфу по указу Чики Зарубина. Юлай уже слышал о том, что в одном из башкирских юртов за отказ от повиновения повешен Грязновым башкирский сотник Колда Девлетев. Когда пугачевские вербовщики явились в аулах Шайтан-Кудейского юрта, Юлай не стал им противиться. Он объявил им о том, что Салават привез ему письмо государя, в котором сам государь его называл полковником.

- Что ж ты, полковник, тут даром сидишь, когда государю надобно войско? - сказал Грязнов. - Ну-ка, сбирайся-ка в службу!

И с полутора сотнями всадников Юлай поневоле должен был выехать под Уфу...

Салават незамеченным въехал в родной аул, отправив двоих товарищей по соседним аулам - в Юнусов и в русскую заводскую деревню Муратовку, сговорившись о том, что утром они приедут с набранными людьми к нему в дом.

Амина растерялась, когда он приехал, потом кинулась раздевать его, но Салават остановил ее, расспрашивая, где Юлай, где Бухаир, кто остался в деревне.

Она отвечала, робея, путалась и невнятно бормотала.

Салават узнал от нее, что юртовым старшиной вместо Юлая остался отец Гульбазир старик-грамотей Рустамбай.

- Я пойду к Рустамбаю, - сказал Салават.

- Ты хочешь взять женой Гульбазир? - спросила его Амина. Ее глаза были испуганными, а в голосе задрожали слезы.

- Мне не надо другой жены, - сказал Салават. - Ты ведь родишь мне сына? - спросил он, чтобы отвлечь ее от разговора о Гульбазир.

Но это было еще хуже. Амина потупилась.

- Нет его, Салават, - забормотала она. - Нет сына... Что делать мне?! Я несчастная!.. Бог не дает мне стать матерью... Это оттого, что я много тоскую. Солнце не греет меня. Облако не кропит дождем. Останься со мной. Твой цветок зачахнет с тоски, если ты снова уйдешь...

- Нельзя, Амина. Надо идти в поход. Я большой начальник, - старался он ей объяснить.

Но тоска по сыну, забытая давняя грусть о неродившемся Рамазане в нем загорелась снова. Он не знал, что - мысль о Гульбазир или бесплодие Амины его взволновало больше, но родной дом вдруг показался ему душным, тесным, как клетка, и он захотел тотчас бежать из него... В поход, в поход!..

Ему даже трудно было принудить себя ночевать дома. Нарядная, словно в праздник, Амина ему показалась скучной. Рот ее, который открывался, как клюв, требуя ласки, перестал быть манящим.

Салават решил не задерживаться вербовкой по всему юрту и выступить в поход только с теми, кто сразу придет к нему добровольно... "Бедный, смешной цветок в длинной шапке, зачем ты достался мне, не другому!" - размышлял Салават, глядя на Амину.

Он вышел из дому и направился к Рустамбаю.

- Здравствуй, русский полковник! - сказал Рустамбай, и Салават не понял, с насмешкою он произнес это приветствие или серьезно. - Садись, господин полковник. Что скажешь?

На кошме в уголке спал Мурат - шестнадцатилетний брат Гульбазир. Когда вошел Салават, он сел, протирая глаза, едва слышно в смущении пробормотал приветствие и уставился с любопытством на гостя.

- Мне нужно набрать людей к государю в войско, - сказал Салават Рустамбаю. - Враги подступают к Красноуфимску. Там стоит тысяча моих воинов с десятью пушками, но этого мало. Надо еще воинов, не то и людей побьют и пушки отнимут. Идем собирать людей, старшина-агай.

Рустамбай покачал головой.

- Всех, кто владеет оружием, увели, Салават. Твой отец увел человек полтораста, русские атаманы не раз наезжали, ты сам присылал людей набирать войско. Где ж нам взять людей? Вон ребятишки, - указал он на сына, - да старики ведь остались, а кто по лесам разбежался. Шурин твой Бухаирка много народу в горы увел... По правде сказать-то, ведь чей теперь старшина Рустамбай? Бабий я старшина, Салават. Одни женщины дома у нас, господин полковник.

Сын Рустамбая Мурат накинул на плечи шубу, натянул на голову малахай и вышел из дому.

- Пойдем по домам, Рустамбай-агай, будем смотреть людей, может, все же найдем, - предложил Салават.