Валерий Золотуха: Великий поход за освобождение Индии

- Вернулись? - спросил Иван глухим со сна голосом.

- Вернулись, - кивнул Брускин.

И Новиков кивнул.

- А я слышу - оркестр, значит, думаю, вернулись.

- Я пришел вам сказать, что вы свободны. Вы свободны, товарищ Новиков! - воскликнул Брускин с пафосом, но не удержался от улыбки.

Новиков закурил, выпустил дым, посмотрел на свои отметины на стене и мотнул головой удивленно.

- Не ждал я, что так быстро... Значит, уже победила?

- Кто? - спросил, склонив голову, Брускин.

- Мировая революция...

- Пока нет...

- А как же? - Иван непонимающе развел руками.

- Но скоро обязательно победит.

- А как же - свободен? - недоумевал Иван.

- За вас ходатайствовал один человек.

Брускин загадочно улыбнулся. Иван в ответ улыбнулс недоверчиво.

- Разве ж есть такой человек, кого бы Лапиньш послушался?

- Есть.

- Кто ж такой, не знаю...

- Владимир...

Ильич... Ленин...

- Не бреши! - Новиков глянул строго.

Брускин посмотрел искренне и серьезно.

- Честное большевистское!

И Новиков вскочил, подошел к комиссару почти вплотную и зашептал в лицо:

- Как он сказал?

- Передайте мой революционный привет товарищу Новикову, - процитировал Брускин.

Новиков быстро отошел к оконцу, глубоко затянулся, выпуская дым.

- Мы идем на Индию! - задохнувшись от волнения, сообщил Брускин.

- На Индию так на Индию, хоть к черту на рога, - согласился Иван.

- Ур-ра!! Ур-ра!! Ур-ра!! - разнеслось по округе: корпус приветствовал известие о новом походе.

Новиков выскочил во двор, расправил с хрустом плечи, вдохнул полными легкими свежего весеннего воздуха и сжал зубы и кулаки, не зная, куда девать свою радостную беспредельную силу.

Мимо скакала на белой кобыле Наталья.

- Наталья! - взревел, раздувая ноздри, Новиков.

Наталья осадила лошадь так, что та встала на дыбки и заржала. Наталья улыбалась во весь рот и звонко прокричала:

- Эй, условно расстрелянный! На Индию пойдем?

...Эра стояла откинувшись, прислонясь спиной к наклоненной пальме. Шурка навалился на нее и целовал.

- Не надо, - просила Эра, громко и прерывисто дыша, и прижимала к себе Шурку крепче.

Глаза ее были закрыты, а Шуркины, наоборот, широко открыты. В стеклах его очков отражался огонь костра. Оттуда доносилась дружная и озорная песня:

Когда же помрешь ты, милый мой дедочек?

Ой, когда помрешь ты, сизый голубочек?

Во середу, бабка, во середу, Любка,

Во середу, ты моя сизая голубка.

- Не на-адо...

- страстно шептала Эра.

- Хорошо, - охотно согласился Шурка и с усилием высвободился из объятия.

На кого оставишь, милый мой дедочек?

На кого оставишь, сизый голубочек?

На деверя, бабка, на деверя, Любка,

На деверя, ты моя сизая голубка!

- Знаешь, я сейчас смотрю - и вижу их, - глядя на костер, сказал Шурка.

- Кого?

- Наших. Может быть, они вот так же сидели здесь у костра и пели... Может быть, даже эту самую песню.

Эра громко вздохнула, открыла глаза и выпрямилась. Во взгляде ее на Шурку была досада и даже раздражение.

- У тебя маниакально-депрессивное состояние, ты не находишь?

Шурка не обиделся, он, кажется, даже не услышал.

- Понимаешь, Эра, это какое-то недоразумение... Гигантское недоразумение. Трагическое недоразумение! Это должны знать все, а... не знает никто...

- Ты все это выдумал, Муромцев, выдумал! - закричала Эра.

- Выдумал?! - с ликованием в голосе спросил Шурка.

Озорная песня у костра вдруг сбилась и пропала, а вместо нее донесся строгий начальнический голос Ямина. Шурка и Эра прислушались.

Едем мы, друзья,

В дальние края!

Станем новоселами

И ты, и я! - громко запели у костра новую песню.

- Выдумал... - прошептал Шурка. - Эрка, скажи, ты умеешь хранить тайны?

- Конечно, - с готовностью ответила Эра.

- Дай слово, что не расскажешь никому... Даже под пыткой!

- Честное комсомольское! - Она смотрела в Шуркины глаза прямо и искренне.

Шурка вытащил из-под ковбойки завернутую в целлофан тетрадь.

- Это дневник. Его вел во время похода комиссар Григорий Брускин.Шурка осторожно переворачивал ветхие странички. - Вот! Они здесь были! Именно здесь, в Мертвом городе. Видишь? 23 февр. 1923года. Мертвый город. Сегодня самый счастливый день в моей жизни. Только не знаю, поймет ли меня Новиков...

- А кто такой Новиков?

- шепотом спросила Эра.

- Не знаю. Пока не знаю. Но он здесь часто упоминается. И еще Наталья. Мне кажется, он ее любил.

- Новиков?

- Брускин. А может, и Новиков... А вот смотри: Сталин - это Ленин в Индии. Что это значит? Я не понимаю! А вот даже рисунок.