Сергей Шаповалов - Русский город Севастополь. Книга третья

– Это ваш? – спрашивали солдаты.

– Наш, – с гордостью отвечали матросы. – Аник.

– Что за Аник?

– Иоаникий Савинов, москва. Не знаешь разве такого?

– Не. Он что, с нами пойдёт в бой?

– А то как? На корабле поп всегда с нами. И сейчас нас не бросит.

Наконец луна сползла за горизонт, и колонны двинулись на вылазку, соблюдая строжайшую тишину. Килен-балку прошли быстро. Везде стояли секреты пластунов и указывали, куда идти. Павел с рабочими замыкал колонну. Вдруг впереди все озарилось от ружейных выстрелов. Французы открыли плотный огонь. Но вскоре стрельбу заглушило громкое «Уррра!». Лязг штыков.

– Кречен, вы? Сюда, скорее! – позвал его капитан Тидебель.

Сапёры попали в отнятую у французов траншею, принялись выворачивать туры и разрушать насыпь. Впереди кипел бой. По всей линии выстрелы, крики, лязг штыков. Мимо протопала колонна из резервов.

– А наши где? – громко прозвучало над головами рабочих.

Павел увидел иеромонаха с крестом в руках. Словно чёрный ангел возвышался он на фоне звёздного неба.

– Кого вы ищите, батюшка? – спросил Павел.

– Моряков моих. Отстал я.

– Впереди они. Но, батюшка, вам там не место. Лучше бы шли назад. В перевязочном пункте от вас больше толку, – посоветовал Павел.

– Моё место среди тех, кто умирает за веру, – ответил священник и смело зашагал на выстрелы.

Двое солдат принесли раненого капитана.

– Поручик, помощь нужна, – еле выдавил он из себя. – Мы их ложементы взяли. До батарей надо добраться.

– Ваше благородие! – тут же оживились сапёры. – Мы тут почти все разворошили. Дозвольте?

– У кого ружья, штыки примкнуть! На руку! За мной! – скомандовал Павел.

Они двинулись на шум боя. Попали в следующую траншею. Везде лежали тела, но сражение шло далеко впереди. Не заблудиться бы, – подумал Павел. Так можно и в плен угодить.

И вдруг он услышал, как сильный голос пропел: «Спаси Господи люди Твоя и благослови достояние Твоя, победы благоверному императору нашему…»

Павел повёл солдат на голос. Увидел тёмный силуэт священника. Тот стоял на бугре, а вокруг кишел штыковой бой. Вспышки от выстрелов озаряли высокую фигуру в епитрахили, крест в руке. На него налетел француз, хотел ударить штыком, промахнулся, изодрал рясу.

– Что творишь, безбожник? – громогласно воззвал к нему Аник и левой рукой отвесил оплеуху, да с такой силой, что француз отлетел в сторону.

А бой покатился дальше. Французы беспорядочно отступали. Павел с сапёрами подоспел, когда взяли вторую параллель. Наши стрелки засели и били по батареям, не давая заряжать орудия.

– Погодите братцы! – громко говорил рядом унтер-офицер. – Сейчас передохнем малость, и до Парижу дотопаем! А ну, заражай двумя пулями!

Сзади раздался сигнал горна.

– Никак отступление трубят, – несмело сказал ему один из стрелков.

– Чего брешешь? Какое отступление? – накинулся на него унтер-офицер. – Не таков наш генерал, чтобы отступать.

– Точно, назад трубят, – подтвердил другой солдат.

– Да быть такого не может! – разом загалдели солдаты. – Где офицеры? Пусть ведут нас вперёд! – Тут же заметили Павла. – Ваше благородие, ведите!

– Вперёд, так вперёд, – согласился Павел. – А ну, давай, после залпа – в штыки!

– Детушки! – сзади возникла фигура священника Аника. Камилавка на нем не было. По лбу струилась кровь. В правой руке обломок креста. Ряса вся в прорехах. За левым плечом висели два штуцера – Детушки! – громко повторил он. – Генерал меня к вам послал. Резервов у него больше нет. Отходить надо. Во имя Господа, давайте назад.

– Что делать будем? – заволновались солдаты.

– Если батюшка говорит, знать – так и приказано, – рассудил унтер-офицер.

Все поглядели на Павла.

– Приказ, – пожал он плечами.

Отходил неохотно, часто останавливались и вновь бросались в штыки на преследовавших французов. Уносили раненых и уводили пленных. Павел приказал искать в траншеях инструмент.

В это же время на Зелёной горке у английских позиций ещё шёл бой. Бабахнул пороховой погреб. Вспыхнули штабеля досок. С бастионов открыли частую пальбу, по спешащим на помощь, вражеским колоннам.

Павел отводил солдат к третьему бастиону. Туда же несли раненых. Флотский экипаж оттянулся последним. Вместе с матросами шёл священник Аник Савинов. Обломанный крест в поднятой руке. На плече два штуцера. Кровь запеклась на лбу и в спутанных волосах.

– Куда же вы, батюшка, в самое пекло? – всё упрекал его Павел.