Александр Балыбердин - Неизвестный Хлыноff

Вопрос, вынесенный в заголовок этой статьи, связан с историей основания г. Хлынова (Вятки, Кирова), чем и интересен. Его не обошел ни один из крупных историков Вятского края, обзор мнений которых представлен Л.Д.Макаровым в 1 томе «Энциклопедии земли Вятской». 62Не пересказывая его статьи, заметим, что происхождение древнего названия главного города Вятской земли до сих пор остается неразгаданным.

При этом в последние годы особый вес приобрела гипотеза, согласно которой название «Хлынов» происходит от слова «хлын» в значении «тунеядец, мошенник, вор, обманщик в купле и продаже, барышник, кулак» (В.И.Даль). 63И если ученые еще готовы обсуждать состоятельность этой гипотезы, то обыватель, сознание которого не отягчено научной методологией, уж почти уверовал в то, что исторический Хлынов был городом хлынов – бродяг, мошенников и воров, отчего и получил свое название. Естественно, что это не могло не наложить отпечатка на отношение наших современников к древнему Хлынову, когда часть из них восторгается разбойным прошлым вятчан, а другая видит в их «хлыновстве» чуть ли не корни всех их бед.

Между тем, уже давно настало время спросить – на каких источниках основана эта гипотеза, их возможно ли на основе одного лишь толкования слова « хлын» бросать тень на прошлое нескольких поколений вятчан? Эту цель и преследует настоящая статья, которая вовсе не претендует на энциклопедическую полноту и не ставит целью дать оценку всем гипотезам происхождения названия Хлынов . Ее цель куда скромнее – критически оценить научную состоятельность лишь одной из них – той самой, что возводит древнее название города к прозвищу хлын .

В 1980-е годы эта точка зрения была высказана Л.Н.Макаровой и позже поддержана преподавателями Кировского пединститута Е.Н.Мошкиной, ныне директором Вятской православной гимназии во имя преподобного Трифона Вятского, и С.А.Гомаюновым, ныне протоиереем, духовником этой же гимназии. Единство позиций ученых, их интерес и глубокое уважение к личности преп. Трифона Вятского не случайны и во многом определены той оценкой духовного состояния вятчан, в котором, по мысли исследователей, они пребывали до прихода на Вятку преп. Трифона, совершившего перелом в духовной жизни местного сообщества. В свою очередь эта оценка в значительной степени предопределена ушкуйнической теорией А.В.Эммаусского и тем самым негативным отношением к слову хлын и названию Хлынов , о котором было сказано выше. Подробнее об этом.

В 1994 г. Мошкина в статье «Еще раз о древнем наименовании города Кирова – Хлынов», 64полемизируя с Д.М.Захаровым, который считал возможным происхождение названия «Хлынов» от бесерменского названия Колло , или финского слова кюля – «деревня», или от апеллятива холуй – «сор, песчаный нанос, мусор, оставленный водой», отвергла эти построения и, поддержав точку зрения Макаровой, привела в ее пользу аргумент, который, по ее мнению, «может поставить точку в давнем споре». Это название реки Хлыновки в Лузском районе, на берегу которой расположен населенный пункт Хлындино, название которого, вероятно, восходит к онежскому хлында – «бродяга». Поэтому, как пишет Мошкина, «есть основания полагать, что два гидронима Хлыновка , ойконимы Хлынов и Хлындино образованы от прозвища хлын , хлында ». 65

Двумя годами позже, в 1996 г., к этой теме обратился С.А.Гомаюнов (ныне протоиерей), внимание которого было приковано к проблемам методологии местной истории. 66Движимый стремлением при изучении истории местного сообщества «постичь его не только как совокупность отдельных атомов, а как, в первую очередь, единое целое, самоидентифицирующее себя во временном потоке истории», Гомаюнов предложил сосредоточить усилия на изучении «местной идеи», через которую местное сообщество проявляет себя в истории как «коллективный индивид, обладающий соборным личностным началом» и которая указывает на его «совокупную духовную характеристику». Источником для изучения этой идеи, по мнению ученого, является местное предание, которое, как и православная икона, «часто идет на искажение отдельных моментов эмпирической истории и делает это для того, чтобы сосредоточить внимание не на деталях, а на целом – «идее», имеющей вневременной характер. 67

Гомаюнов пишет, что вятское предание прочитывается в самых разнообразных источниках – пословицах и поговорках, древних летописцах и рукописях, так как «Повесть о стране Вятской» или «Житие преп. Трифона», главном городском празднике – вятской свистунье, гербе города, градостроительной композиции средневекового Хлынова (Вятки). При этом, по справедливому замечанию ученого, его «подлинный, неискаженный образ можно увидеть только, если будет выбран правильный угол зрения». 68Разделяя эту мысль, заметим, что к числу источников местного предания также относится и название города, которое активно участвует в формировании его образа в сознании горожан – не только ученых, но и обывателей.