Елена Крупская - Взаимодействие ментальностей. Христианские и мусульманские духовные ориентации в современной России

Ментальность – полисемантическое понятие для обозначения глубинного уровня человеческого сознания и психики, выражающегося в социальных нормах, ценностях и запретах.

То, что это мышление не ограничивается сферой осознанного, а проникает в подсознательное – недостаточное указание. Помимо понятия подсознательное в психоанализе существует понятие “сверхсознание”. В это понятие включаются социальные нормы, ценности и запреты, которые сдерживают подсознательные стремления человека. Предмет изучения ментальности – в большей степени эта сверхсознательная сфера, так как этносы и цивилизации отличаются именно социальными нормами, ценностями и запретами, а подсознательные стремления человека, в целом, одинаковы. Другой вопрос в том, что социальные нормы, ценности и запреты часто воспринимаются без доказательных схем, покоятся либо на понятии здравого смысла, либо на определенных верованиях.

Глубинный уровень сознания и психики может иметь эмоциональную окрашенность, бессознательные предпочтения, ощущение затрагивания вопросов смысла жизни. Реконструировать этот уровень – сложная задача. Часто ментальность реконструируется исследователем путем сопоставления с другой ментальностью. Это явление особой реконструкции подчеркивает важную методологическую функцию понятия ментальности.

На практике, выделяя глубинный уровень сознания и психики того или иного этноса или той или иной цивилизации, необходимо прояснить образ сознания этой группы в целом, ее духовную настроенность и образ жизни. Проясняемые явления базируются на глубинном уровне сознания и психики, реконструировать который возможно при глубоком знании культурных кодов одного, а чаще многих народов.

Поэтому лаконичное определение из немецкого словаря при определенных поправках можно принять во внимание. Тогда мы получим такое определение:

Ментальность – полисемантическое понятие для обозначения глубинного уровня сознания и психики, которые могут выражаться в общем образе мышления, общей духовной настроенности и способе поведения человека или группы, которые большей частью связаны с определенными ценностными аспектами в отношениях к действительности (с личными и социальными нормами, ценностями и запретами).

Выделение ценностного отношения не только сближает это определение с нашим, но и поясняет, какие именно аспекты интересуют исследователя в первую очередь. Эти аспекты говорят о социализации индивида или группы людей, они служат скрепляющими общество моментами.

В свете сказанного можно согласиться с некоторыми положениями, выводимыми П. С. Гуревичем и О. И. Шульманом. О том, что навыки осознания окружающего, мыслительные схемы, образные комплексы находят в ментальности свое культурное обнаружение, о том, что захватывая бессознательное, ментальность выражает жизненные и практические установки людей, устойчивые образы мира, эмоциональные предпочтения, свойственные данному сообществу и культурной традиции. О том, что ментальность как понятие позволяет соединить аналитическое мышление, развитые формы сознания с полуосознанными культурными шифрами. Заметим, что это также говорит о высоком методологическом и практическом значении понятия “ментальность”. Также исследователи отмечают, что внутри ментальности находят себя различные оппозиции – природное и культурное, эмоциональное и рассудочное, иррациональное и рациональное, индивидуальное и общественное.

Но невозможно согласиться с тем утверждением, что все ценности осознаваемы, что они “выражают жизненные установки, самостоятельный выбор святынь”. [Философский…, 2001. С. 320]. Во-первых, некоторые ценности не всегда доступны пониманию индивида или группы людей, осознаются они с помощью интуиции или просветления, особенно в буддизме. Во-вторых, некоторые ценности для человека неосознаваемы, он поступает так, потому, что это принято, особенно это касается автоматизмов поведения. И, наконец, нужно отметить, что оценочной деятельностью человек занимается на протяжении всей своей жизни, практически нет таких моментов, когда человек не оценивал бы, либо окружающее, либо свой внутренний мир, хотя это может быть не сразу заметно и проходить полуосознанно.

Также неверно утверждение П. С. Гуревича и О. И. Шульмана, что ментальность и идеология не пересекаются. Хотя идеология “как совокупность форм мышления и ценностных представлений” [Философский…, 2001. С. 321] более аналитична, а общественные представления переменчивы и зыбки в отличие от более устойчивой картины мира, но именно идеология входит в число тех проявлений, которые выражают глубинный уровень сознания. Другое дело, что идеология может отличаться от общественной картины мира в целом, но идеология не может быть независима от сознания социальной группы и этноса.