Андрей Гоголев: Занимательная история. Выпуск 1

Все эти порядковые номера к именам царей впервые «приклеил» Карамзин. До него и царя Ивана IV и Ивана III звали Иванами Васильевичами с одинаковым прозвищем «Грозный» и с почти одинаковым «послужным списком» (уж не фантомы ли они?).

Царь Иван IV извёл род своего биологического отца Овчины Телепнёва – любовника Елены Глинской – под корень, вместе с дворовой челядью. К предположению адюльтера матери у Ивана IV было много оснований: двадцать лет супружества формального отца с Соломонией Сабуровой потомства не принесли, но, отправленная в монастырь, бывшая царица вскорости забеременела. Однако и с новой царицей у царя Василия III с 1526 по 1529 год ничего не выходило. Если же учесть, что Москва с посадами имела численность не более 30 тыс. человек (если на одном конце города кто-то чихал, на другом раздавалось «Будь здоров!»), то все всё обо всех знали, и про роман Овчины с Еленой не знал в Москве только ленивый. К тому же очень скоро после рождения Ивана IV выяснилось, что он страдает той же болезнью, что и Овчина (эпилепсией). Юрий – второй отпрыск Елены – оказался олигофреном, был «без ума и без памяти и бессловесен», умер на 31-м году жизни; его жену царь утопил. В непоследовательности Ивана IV упрекнуть трудно.

В этой серии книг применительно к русским летописям специально не применяются понятия «список» и «извод». Летопись (т. е. Опись лет) – это комплект «чертежей» возведения российской суперэтносистемы, история государства. Но ой как много было монастырей на Руси, где монахи занимались издательским делом! Вместе с тем история у страны может быть только одна, и она не может и никогда не могла строиться по разным «чертежам» одновременно! Следовательно, и Национальная летопись России может быть только одна, пока виртуальная.

Уже в который раз я сталкиваюсь с эффектом дежавю у Пушкина. Вот и его сказка о Золотой рыбке есть не что иное, как индуистская история о воплощении бога Вишну в Золотую рыбку, которая заставила Ваивастату (индийского Ноя) построить корабль для спасения перед Потопом и которая затем отбуксировала его «ковчег» к вершинам Гималаев! Дежавю!

Я опять про Пушкина. Его стихи содержат 27 тысяч уникальных слов; только в «Евгении Онегине» их более 20 тысяч! По моим подсчётам, в Книге Исход – второй книге ТаНаХа, примерно сопоставимой по объёму с «Евгением Онегиным» – использовано 1767 слов, включая топонимы и имена собственные. – Просто для сравнения, чтобы понять, на какой уровень образования рассчитан текст Библии.

Для изготовления одного листа пергамента нужно выполнить минимум семь технологических операций: содрать кожу с молодого телёнка не старше 6 недель или с молодого барашка (1); размачивать её до 6 суток в проточной воде (2); содрать мездру особым скребком (3); разрыхлить шерсть гноением кожи в сырой яме и золением известью от 12 до 20 суток (4); ободрать разрыхлившуюся шерсть (5); проквасить голую кожу растительными дубильными экстрактами, чтобы она после высыхания стала мягкой (6); выровнять неровности, натирая пемзой кожу, предварительно посыпанную мелом (7) [Н. Ходаковский, Третий Рим].

Иван Фёдоров при подготовке издания первой на Руси печатной Острожской Библии (издание 1581 года, около 1000 копий, объём книги – 3,24 млн знаков) пользовался как текстами Библий католиков, так и греческими текстами.

Говорю «угорской», так как и чудь, и меря – племена финно-угорской языковой группы.

Что касается литовцев-балтов, то в Вильно, т. е. в столице ВКЛ, они жили обособленно; при этом никаких «чёрных кошек» меж белорусами и этническими литовцами никогда не пробегало. Теперь город Вильно (или Вильна) называется Вильнюс.

Пергамент был страшно дорог. Поэтому очень часто старые тексты, на него нанесённые, смывались, и писчий материал получал вторую, а иногда и пятую, и шестую жизнь (например, гиперпалимпсест Новгородского кодекса). Но в XX веке существуют и фотографирование в ультрафиолете, и томография, и иные инструментарии, с помощью которых те смытые и даже соскобленные скрытые тексты удаётся прочитать.

Уже днём вся Москва гудела, обсуждая, что утром, после брачной ночи царь Димитрий и новоиспечённая царица Марина Мнишек в баню не пошли! Наряду с тем, что ранее царица отказалась принимать православие, сразу же, на следующий день после свадьбы поменяла одежду на привычный ей польский фасон, а на обед заказала телятину (запретная пища в Московии!); её отказ от «помывки» стал одним из пусковых моментов к бунту. – Cherchez la femme (Шерше ля фам)!