Олег Гончаренко - Изгнанная армия. Полвека военной эмиграции. 1920–1970 гг.

В русской колонии Парижа поползли слухи о связи Скоблина с советской агентурой. Обвинения против генерала, ставшие достоянием руководства РОВС, даже разбирались судом чести, состоявшим из старших генералов, но за отсутствием неопровержимых доказательств виновности Скоблина оправдали.

В конце 1936 года Миллер все же отстранил его от работы по «внутренней линии», ибо уже не доверял Скоблину, хотя причины, побуждавшие осторожного Миллера не порывать со Скоблиным совсем, так и остались неизвестны следователям, ведущим дело о похищении главы РОВС.

В гнетущей атмосфере обнаружившегося предательства в Париже прошли «Корниловские торжества». Устроителем и гостеприимным хозяином праздника был сам Николай Владимирович Скоблин. Журнал «Часовой», «орган связи русского воинства и национального движения за рубежом», издававшийся в Брюсселе, сообщал своим читателям, что «в следующем номере “Часового” будет отмечено это знаменательное событие». Но история распорядилась таким образом, что следующий номер журнала вышел с заголовком: «Злодейское похищение генерала Миллера!»

Несостоявшийся герой номера, генерал Скоблин заманил своего руководителя в ловушку, разработанную в недрах ИНО НКВД, пригласив того на мнимую встречу с представителями германской разведки. Сценарий похищения был тщательно продуман и разработан не только по часам, но и по минутам. Для обеспечения алиби сам Скоблин должен был оставаться на виду для отвода возможного подозрения в соучастии, которое могло пасть именно на него.

В среду утром 22 сентября 1937 года генерал Миллер, как обычно, вышел из своей квартиры в Булони и направился в канцелярию РОВС на улице Колизе, 29. В руках он держал темно-коричневый портфель. Около 12 часов дня он ушел из канцелярии РОВСа, предупредив одного из помощников, генерал-лейтенанта П. В. Кусонского, что у него деловое свидание в городе, после которого он вернется обратно. Перед уходом, однако, он дал Кусонскому неожиданное указание. Генерал Миллер просил вскрыть конверт и прочесть вложенную в него записку, если он вдруг не вернется со встречи. Записка, как выяснилось позже, содержала следующую информацию: «У меня сегодня встреча в половине первого с генералом Скоблиным на углу улицы Жасмен и улицы Раффэ, и он должен пойти со мною на свидание с одним немецким офицером, военным атташе при лимитрофных государствах Штроманом, и с господином Вернером, причисленным к здешнему посольству. Оба они хорошо говорят по-русски. Свидание устроено по инициативе Скоблина. Может быть, это ловушка, и на всякий случай я оставляю эту записку». Под письмом стояла подпись Миллера.

Миллер словно предвидел возможный поворот событий, и оказался прав. С этого свидания генерал не вернулся не только в РОВС, но и во Францию, оказавшись во внутренней тюрьме НКВД на Лубянке. По оплошности Кусонского, позабывшего о распоряжении начальника вскрыть письмо, как только станет очевидным, что председатель не вернулся со встречи, конверт был распечатан им лишь около 23 часов. Произошло это в то время, как взволнованная отсутствием мужа супруга генерала Наталья Николаевна Миллер, урожденная Шипова, потребовала, чтобы сотрудники РОВС поспешили оповестить полицию об исчезновении генерала. Прочитанная записка ошеломила Кусонского и адмирала Кедрова, заместителя генерала Миллера в РОВС. Ночной вызов мужа из дома на улице Колизе, 29 настолько встревожил жену Кедрова, что она тоже приехала в канцелярию. Туда же явился один из офицеров организации, которого потом послали в гостиницу за Скоблиным, не сообщив тому ни слова о записке, оставленной Миллером. В канцелярии РОВС на Скоблина буквально набросились с расспросами взволнованные Кусонский и Кедров. Не подозревая о существовании изобличающего документа, он спокойно ответил, что не видел генерала Миллера еще с прошлого воскресенья. Но, когда ему предъявили записку, он изменился в лице и на какое-то мгновение потерял самообладание. Поборов смятение, Скоблин продолжал настаивать, что Миллера не видел и что в 12.30 дня он с женой обедал в русском ресторане, уверяя, что этот факт может быть подтвержден свидетелями.

Тогда вице-адмирал Михаил Александрович Кедров потребовал, чтобы Скоблин и присутствующие направились в полицию. Перед уходом Кусонский и Кедров решили наедине обменяться мнениями. Оставив их вдвоем, Скоблин сразу же воспользовался минутной заминкой. Он вышел из канцелярии, прошел мимо жены Кедрова и посланного за ним офицера (который все еще не знал о записке Миллера) и первым вышел на лестницу. Когда Кусонский и Кедров появились из канцелярии РОВС, Скоблин вдруг куда-то исчез. Не было его ни на лестнице подъезда, ни на самой улице.