Дмитрий Володихин - Митрополит Филипп и Иван Грозный

Игумен, послушав мнение братии, настоял на своем: «Следует нам твердо уповать на Бога. Если Ему будет угодно это дело, мы будем получать бесчисленные подати от неоскудных Его сокровищ на воздвижение дома Святого имени Его». Что оставалось недовольным? Просить прощения. Слово наставника заставило их покориться – желали они того или нет. Раскола не произошло. Видно, большинство, поколебавшись, утвердилось в смирении, поскольку считало наставника человеком мудрым и чистым. Видно, замыслы его передались многим инокам соловецким. Видно, огонь его сердца согрел многие сердца.

Новая великая работа продлилась более восьми лет. Спасо-Преображенский собор начал строиться 27 мая 1558 года. А освятили его вскоре после отъезда Филиппа на митрополию в Москву – как сообщает Соловецкий летописец, «на Преображение Спасово», то есть в августе 1566 года. Старец Спиридон, отправившийся в Москву, порадовал Филиппа: «Отче, мечта твоя сбылась…»

Как уже говорилось, собственными силами иноческая община не смогла собрать необходимые деньги. Набранная сумма была во много раз меньше того, что требовалось. Поиски благочестивых жертвователей, вероятно, затянулись бы на долгие годы, если бы государь Иван IV при окончании работ над Успенской церковью не пожаловал обители колоссальные средства – 1000 рублей. В XVI веке меньшего хватило бы на покупку дюжины деревень… Отправляя богатейшее пожалование соловецкой братии, царь ясно определил его предназначение: «…на каменную церковь Боголепнаго Преображения». И, следовательно, аргументом для строительства Спасо-Преображенского собора было не только обладание достаточными средствами, но и воля самого государя. Получив такие деньги, поздно идти на попятный! Желая укрепить и ободрить братию, в год закладки собора из столицы прислали золотой крест с частицами мощей, украшенный жемчугом и драгоценными камнями. От имени царевичей Ивана и Федора Ивановичей на изготовление креста было дано 210 рублей. Во времена строительства Спасо-Преображенского собора Соловецкую обитель считают в Москве уже довольно значительным монастырем, достойным внимания. От имени государя Ивана Васильевича туда отправляют два небольших колокола, еще один дорогой крест, серебряный кубок, а главное – значительные суммы на поминовение членов царского семейства – трех жен монарших, последовательно сошедших в могилу, и его брата Юрия.

За работою проследил Федор Дмитриевич Сырков – богатейший новгородский купец и дьяк (высокопоставленный чиновник).

В течение восьми лет на Большом Соловецком острове руками многих людей и волею игумена Филиппа творилось настоящее чудо. Русский Север в середине XVI века был небогат значительными каменными церквями. А уж возвести такой храм в условиях Соловков – настоящий подвиг, физический и духовный. Попробовал бы кто-нибудь сейчас, в XXI столетии, повторить его!

Летом 1566 года английские мореплаватели Томас Сутзем и Джон Спарк побывали на Соловках. Игумена Филиппа они там уже не застали: он отбыл в Москву – ставиться на митрополию. Посетив монастырь, англичане, по их собственным словам, «…переехали в отличный каменный монастырский дом в 5 милях к юго-западу от обители». Стало быть, помимо построек времен Филиппа, известных по Житию и деловым документам, был еще какой-то дом, вызвавший восхищение иноземных моряков.

К юго-западу от основных строений обители… море.

И маленькая группа Заяцких островов. Так вот, на большом Заяцком острове в XVI столетии появились сложенная из валунов, прочно скрепленных строительным раствором, «людская», иными словами, гостиница, а также отдельно стоящая «поварня» (кухня) при ней. Там же был колодец, устройство которого приписывается распоряжению игумена Филиппа. Людская стояла близ удобной и глубокой гавани, возведенной из таких же валунов; ныне она обмелела и пригодна разве что для лодок, однако современный причал располагается рядом с нею. По велению Филиппа, мореходы, становившиеся в этой гавани, обязаны были укреплять ее, добавляя валуны к старой кладке.

Побывав на Соловках в августе 2008 года, автор этих строк имел возможность подробно обсудить местные морские обычаи и условия мореплавания с большим знатоком старинного «хождения по водам». Из разговора с ним было вынесено вот какое убеждение: монастырская гавань в бухте Благополучия, а также более древнее пристанище мореходов на севере Большого Соловецкого острова, в Сосновой губе, не соответствовали тем грандиозным строительным планам, за осуществление которых взялся игумен Филипп. Множество мелей, запутанный фарватер, недостаточная глубина превращали в рискованное дело выгрузку материалов, прибывавших с материка постоянным потоком. А Белое море никогда не баловало моряков. Так, в июле 1561 года 15 ладей, на которых с Двины везли известь для монастырского строительства собора, были разбиты штормом и погибли… В то же время стоянка на Большом Заяцком острове, там, где располагаются валунная гавань и людская, намного удобнее. По всей видимости, здесь разгружались крупные корабли, а стало быть, их ждали склады, содержимое коих понемногу переходило на Большой Соловецкий остров. Но даже если складов тут при Филиппе и не сооружали, то, во всяком случае, оборудовали стоянку, где могли укрыться от непогоды суда, прибывшие к Соловкам в неудачное время. У Заяцких островов они ждали благоприятного случая, когда в ту же бухту Благополучия можно будет зайти вполне безопасно.