Винсент Питтс - Коррупция при дворе Короля-Солнце. Взлет и падение Никола Фуке

Обычно «докладчиков» рекомендовал коллегам для утверждения председательствующий судья. По традиции обвиняемый также мог дать назначенным лицам обоснованный отвод. Например, сославшись на предвзятость или связи со стороной обвинения. Однако на сей раз в процедуру вмешался королевский совет и назвал Ламуаньону своих кандидатов: Жак ле Кормье де Сент-Элен, магистрат, прикомандированный к палате от Руанского парламента, и Оливье Лефевр д’Ормессон, один из рекетмейстеров, заседающих в судах. Жена и мать Фуке немедленно возразили: Сент-Элен приходился родней Кольберу, а Ормессон незадолго до этого несколько месяцев работал с Луи Берье, заместителем Кольбера, над документами казначейства. Берье собирал материалы для обвинения против Жанена де Кастий и отсутствующего Брюана. Их вполне можно было назвать предвзятыми в отношении суперинтенданта [522].

Из соображений престижа, а также из уважения к стандартной процедуре Ламуаньон попытался убедить короля отозвать свои назначения. Ведь видимость беспристрастности значила для суда очень много, особенно при расследовании уголовных преступлений. Но Людовик и его советчики, Кольбер и Мишель Летелье, стояли на своем. Протесты семьи Фуке – лишнее доказательство того, что кандидаты выбраны правильно. Родственники, сказал король, испугались потому, что добропорядочность выдвинутых магистратов общеизвестна. Этот испуг – всего лишь дополнительная причина назначить именно их [523]. Тогда Ламуаньон воззвал к разуму короля. Обычно, отметил он, обвиняемый обязан привести основания, когда дает отвод судье, но не судье-докладчику. Ибо всем понятно, какое большое влияние сведения, представляемые докладчиком, оказывают на судей. И вновь ответ был прост и ясен: «Скажите, что я приказал» [524]. Прежде чем покинуть Лувр, Ламуаньон еще раз подступился к Кольберу и Летелье с возражениями против столь необычной процедуры, которая может выставить палату в дурном свете. Но министры ничего нового не добавили [525]. Просопротивлявшись неделю и так и не решив, как обойти королевский произвол, 22 октября Ламуаньон с неохотой представил суду королевских кандидатов.

Как и предполагали дамы Фуке, Сент-Элен не отличался независимым умом и на протяжении всего многомесячного процесса часто просто присоединялся к королевскому обвинителю. Но Оливье д’Ормессон повел себя весьма неожиданно. Так что в итоге провал их попытки избавиться от него оказался непреднамеренной и, возможно, главной победой суперинтенданта. Оливье Лефевр д’Ормессон был того же происхождения, что Фуке. Клан Лефевр д’Ормессонов восходил к простолюдинам, изначально – крестьянам-арендаторам благородного дома Монморанси в крошечной деревушке Ормессон в Иль-де-Франс [526]. Под покровительством Монморанси на протяжении XVI и XVII веков семья медленно поднималась по ступенькам судебной и административной пирамиды к высоким должностям.

Андре д’Ормессон (1577–1665), отец Оливье, следовал cursus honorum [527], типичным для честолюбивого универсала, мечтающего о королевской службе. В 23 года он стал членом Парижского парламента, в 1604-м – рекетмейстером, к 1615 году – государственным советником, которому доверяли ответственные поручения. В частности, его назначали в палату правосудия, учрежденную в 1624–1625 году для расследования финансовых нарушений, якобы допущенных финансистом Франсуа де Кастий де Вильмарё (дедом мадам Фуке). Во время Фронды Андре д’Ормессон оставался, насколько мог, верен трону. К моменту процесса над Фуке он был деканом, то есть старшим советником, Государственного совета ( conseil d’État ) и пользовался среди современников репутацией чрезвычайно порядочного человека [528].

Подобно семьям Фуке и Сегье, Ормессоны были известны набожностью и участием в движении католических реформ во Франции. Благодаря одному из браков, несколькими поколениями раньше, они даже могли считаться родней Святому Франциску из Паолы (ум. 1507) [529], основателю ордена минимов (минимитов). Три из дочерей Андре посвятили себя церкви, а его второй сын Никола, старший брат Оливье, стал монахом-минимитом [530].

Оливье д’Ормессон родился в декабре 1616 года. Он стал третьим из четырех сыновей Андре и был примерно на два года моложе Фуке. Смерть старшего брата в 1636 году и решение Никола д’Ормессона уйти в монахи сделали Оливье кандидатом на роль главы семьи в следующем поколении – занятная параллель с ранним периодом карьеры Фуке. Закончив учебу, 20-летний Оливье стал членом парламента. К 1643 году – вступил в ряды рекетмейстеров. Он был слишком молод для этого поста, но помогли влияние отца и помощь канцлера Сегье [531].