Александр Зимин - Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV — первой трети XVI в.

Еще в XIV в. в состав служилых князей вошли Гедиминовичи, Оболенские и Ряполовские. Во второй половине XV в. они уже прочно срослись с боярской аристократией, Государевым двором и фактически из состава корпорации служилых князей вышли. Во всяком случае, Патрикеевы никаких суверенных прав не имели. Оболенские сохраняли еще прочные связи со своими старинными землями. Но у нас нет прямых данных, чтобы утверждать, что они пользовались в своих владениях правами, сходными с теми, которыми обладали служилые князья. [639] Оболенские еще в середине XVI в. составляли особую корпорацию, но в состав служилых князей не входили (Тысячная книга. С. 118). Некоторые Ряполовские выдавали жалованные грамоты на свои владения еще в 70-х годах XV в., но тогда они в Думу еще не входили. Включение в Думу кн. С. И. Ряполовского, наиболее видного их представителя, относится примерно к 1494 г. Даже в середине XVI в. князья Ряполовские составляли особую корпорацию среди московской знати и сохраняли значительную часть своих владений. [640] Там же. С. 123; ДДГ. № 104. С. 434—435. Правда, служилыми князьями они уже не числились.

Вторую группу среди служилых князей образовывали ростовские, суздальские и ярославские княжата. Все они вошли в нее уже не ранее 70-х годов XV в. Ростовские княжата перешли на государеву службу, когда потеряли суверенные права в 1473/74 г., [641] В завещании Василия II около 1461—1462 гг. есть еще специальный пункт: «А князи ростовские, что ведали при мне, при великом князи, ини по тому и деръжат и при моей княгине, а княгини моя оу них в то не въступается» (ДДГ. № 61. С. 195). и особенно после смерти княгини Марьи (Марфы), которой принадлежал Ростов (1485 г.). В 90-х годах XV в. они числятся на великокняжеской службе. В Боярскую думу ростовские князья перешли уже во время правления Василия III, когда окончательно потеряли свои привилегии как служилых князей. [642] В середине XVI в. князья Ростовские, так же как и Оболенские, Ряполовские^ и Суздальские, образовывали особую корпорацию, но в состав служилых князей уже не входили (Тысячная книга. С. 120).

Суздальские княжата (Шуйские, Горбатые) во второй половине XV в. еще часто выступают князьями-наместниками в Новгороде и Пскове. Они только к 90-м годам XV в. окончательно переходят на московскую службу, а лишь в начале правления Василия III появляются среди бояр.

Более сложной была судьба измельчавших ярославских княжат.

Они долго сохраняли остатки своих суверенных прав в осколках своего княжества, бывали и неоднократно князьями-наместниками и вместе с тем некоторые из них вошли в состав боярства уже в начале 90-х годов XV в. (Семен Романович, Данила Александрович Пенко и др.). [643] В середине XVI в. ярославские князья сохраняли корпоративное единство, но служилыми князьями не числились. В завещании 1572 г. Иван IV, передавая Ярославль своему сыну Федору, предусматривал, что тот не будет «отиимати» вотчин ярославских князей. Но, в свою очередь, эти княжата и их дети не могли со своими вотчинами «отъехати». В противном случае они лишались своих владений (ДДГ. № 104. С. 442).

Ликвидация самостоятельности Тверского и Рязанского великих княжеств не привела к образованию корпораций служилых князей из потомков удельных княжат. Князь Д. Д. Холмский еще в 60-х годах XV в. перешел на московскую службу и к 1479 г. вошел в Думу. Сохранявшие остатки суверенных прав в Микулине князья Микулинские оказались в составе тверского служилого дворянства, но в государеву Думу в изучаемое время их не включили.

Князья Пронские вообще утеряли связи со своими старинными землями и перешли на положение обычных княжат-изгоев, а в 20-е годы некоторые из них стали боярами.

В конце 80-х годов XV—начале XVI в. корпорация служилых князей пополнилась значительным числом северских княжат — Воротынских, Бельских, Глинских, Трубецких и др. Их судьба заслуживает особого рассмотрения.

В конце XV—начале XVI в. в Россию въехали многие потомки великого князя литовского Гедимина, в их числе Бельские, Трубецкие и Мстиславские [644] Ветвь Гедиминовичей, происходящая от Патрикия Наримонтовича (Патрикеевы), рассматривалась выше, в гл. 1. (схема 10).

Ранее других покинули пределы Великого княжества Литовского Бельские. Свой род они вели от четвертого сына Гедимина Ольгерда (его внуком был князь Иван Владимирович Бельский). У князя И. В. Бельского было четверо сыновей — Иван, Януш, Федор, Семен, трое из которых умерли бездетными. Четвертый — князь Федор Иванович — выехал на Русь из Литвы еще в 1481/82 г. и получил «город Демон вотчину да Мореву со многими волостьми». [645] ПСРЛ. Т. 28. С. 152; НПК. Т. 2. Стб. 703—735. В 1493 г. он по оговору был заточен, но через четыре года (в январе 1497 г.) освобожден и женился на княгине Анне Васильевне Рязанской. Тем самым он породнился с самим великим князем (на сестре Ивана III был женат отец княгини Анны). В удел Ф. И. Бельский на этот раз получил далекий от порубежья г. Лух (на средней Волге). [646] ПСРЛ. Т. 28. С. 324, 330. В этой связи, очевидно, по нем и были составлены «поручные» (ГАР. С. 69 (ящик 147), 351—352). О его женитьбе см.: Герберштейн. С. 72—73 (ошибочно назван Василием). ДДГ. № 89. С. 357. Впрочем, в своем завещании Иван III (конец 1503 г.) обеспечивал верховный суверенитет как свой, так и своего старшего сына над вотчиной Ф. И. Бельского: в случае «отъезда» кн. Федора или его детей к меньшим сыновьям Ивана III «или х кому ни буди» их вотчина должна была перейти к княжичу Василию. [647] ДДГ. № 89. С. 357.