Василий Молодяков - Тайный сговор, или Сталин и Гитлер против Америки

Трудно сказать, насколько участие Радека во внешнеполитических зондажах — производившихся, разумеется, с ведома и санкции вождя — сказалось на его судьбе. Думаю, былая близость к Троцкому, насмешки над Сталиным и полная беспринципность сами по себе обрекали Радека на «изъятие». Оправданным представляется и предположение, что генсек, разочарованный неудачей в отношениях с Берлином, сорвал зло на исполнителях. Летом 1935 г. обвиненный в «моральном разложении» Енукидзе попал в опалу, а в 1937 г. был арестован и расстрелян. Та же судьба постигла заместителей Литвинова Крестинского и Карахана (последнего Дирксен охарактеризовал как человека, «плывшего в кильватере Енукидзе»), полпреда Льва Хинчука, наркома внешней торговли Аркадия Розенгольца, ведшего переговоры о военно-экономическом сотрудничестве в Берлине еще в 1923 г., советника полпредства Сергея Бессонова, торгпреда Давида Канделаки. Несмотря на «меры физического воздействия» (попросту говоря, пытки), Енукидзе отказался оговаривать себя на открытом процессе, на что согласился Радек, а после дополнительного «воздействия» и Крестинский. Печальной оказалась и судьба большинства дипломатов, работавших в Японии. Причем не только дипломатов, но и разведчиков.

Рихарда Зорге знает весь мир. В основном как разведчика, меньше — как аналитика и игрока на политическом поле тридцатых и даже двадцатых годов. Но в минувшем веке были разведчики более удачливые, чем Зорге, аналитики более эрудированные и проницательные, агенты влияния более эффективные. Тем не менее именно он стал культовой фигурой мирового масштаба.

Имя Зорге прославилось в 1952 г., после книги американского генерала-разведчика Чарльза Уиллоуби «Шанхайский заговор». Этот опус времен холодной войны не отличался ни фактической аккуратностью, ни тем более стремлением к объективности, но поднял мощную волну интереса к загадочному «агенту Коминтерна», относительно которого, СССР до 1964 г. хранил ледяное молчание. Бывший германский посол в Токио — сам опытный генштабист и военный разведчик — генерал-майор Ойген Отт охотно вспоминал своего ближайшего друга Рихарда, но так, кажется, и не поверил, что тот был советским агентом. Успокаивая, прежде всего, самого себя, Отт говорил, что Зорге был настолько гениальным разведчиком, что сумел проникнуть в советские секретные службы, оставаясь подлинным патриотом фатерлянда.

О Зорге написаны десятки книг, тысячи статей, сняты фильмы, регулярно проводятся международные конференции. Кажется, мы знаем о нем все или почти все, но ощущение недосказанности остается. Западные журналисты делают центральной темой «разысканий» нахождение очередной любовницы Зорге или смакование подробностей отказа Москвы выручить его… Российских потребителей информации этим не удивишь. «Я со всей ответственностью заявляю, что двойной агент Рихард Зорге был расстрелян на Лубянке в 1947 г.», — говорил некий ветеран спецслужб (впрочем, в его документы никто не заглядывал) знакомому автора этой книги. Это как личная встреча Сталина с Гитлером. Как не поверить, когда дряхлый старичок со слезами на глазах с экрана телевизора рассказывает о свидании диктаторов во Львове или на борту крейсера «Киров». «Я был в охране, сам все видел, потом всех расстреляли, я чудом остался в живых и перед смертью хочу поведать правду…»

Верить этому не надо. Это — сюжет для пелевинского рассказа, а не для исторического исследования, как бы ни божился и ни клялся предполагаемый единственный свидетель. «Старики забывают» иронически назвал свои мемуары «британский Геббельс» Дафф Купер. Иные, напротив, помнят то, чего не было. Но довольно об этом.

Почти все биографы Зорге говорят о нем только как о разведчике. То есть о человеке, деятельность которого заключается в сборе информации по заданию «Центра», лично и через других членов группы, ее первичном анализе (прежде всего, на предмет аутентичности и достоверности) и аккуратной передаче по назначению. Российские и иностранные авторы подробно описали систему его агентурных связей, способы получения и передачи информации, методы вербовки, почти не уделяя внимания «легальной» стороне его жизни. Такой подход привел к формированию одностороннего, а потому неверного образа Зорге как «только разведчика».

Еще в 1993 г. в журнале «Проблемы Дальнего Востока» автор этих строк прямо заявил, что разведчик — не главная ипостась Зорге, хотя Москва использовала его прежде всего как поставщика информации. Однако он еще был, во-первых, выдающимся политическим аналитиком, а во-вторых, не очень заметным, но эффективным участником политического процесса, оказывавшим определенное влияние на принятие решений в Берлине и Токио — но не в Москве! Зорге можно с полным правом назвать геополитиком. А геополитики редко ограничиваются кабинетной деятельностью. Ветеран советской разведки, генерал-майор в отставке М.И. Иванов, «связанный по службе с теми событиями, к которым был причастен разведчик Р. Зорге», в том же журнале годом позже признал: «Зорге — яркая личность прежде всего в области политики. Разведке он отдавался самозабвенно, искренно, однако она всегда была для него только средством решения политических задач» (1).