Марк Меерович - Градостроительная политика в CCCР (1917–1929). От города-сада к ведомственному рабочему поселку

19 августа 1924 г. вышло в свет постановление ЦИК и СНК СССР «О жилищной кооперации» [233]. С этого момента советская историография начала исчислять официальную историю жилищной кооперации в СССР, замалчивая тот факт, что советская жилищная кооперация существовала задолго до этого. После Февральской революции дореволюционные жилищные товарищества продолжили свое функционирование на основе постановления Временного правительства от 20 марта 1917 г. «О кооперативных товариществах и их союзах» [234]. Не перестали они действовать и после Великой Октябрьской социалистической революции. Более того, после Октябрьской революции возникло много новых жилищных кооперативных товариществ, непроизвольно получивших от большевистской власти право на жизнь. Правда, советская власть этого вовсе не хотела и к этому совсем не стремилась. Но так получилось, что правовые условия для появления новых жилищных кооперативных товариществ случайно были созданы в рамках формировавшегося советского законодательства в отношении учреждения кооперативов совершенно иного рода – торгово-посреднических.

Именно вследствие принятия в 1918 г. двух постановлений: декрета ВСНХ «О порядке регистрации уставов кооперативных товариществ и их союзов» [235]и принятого через три месяца, 29 (16) мая 1918 г., почти одноименного постановления того же ВСНХ – «О регистрации уставов кооперативных товариществ и их союзов» [236]– и возникли законодательные возможности образования новых жилищных кооперативов. Эти правовые акты предписывали всем кооперативным товариществам и их союзам «…преобразоваться и зарегистрироваться в кооперативных отделах Советов народного хозяйства» [237]. В противном случае «… кооперативные товарищества и их объединения не будут признаны кооперативными организациями и лишены прав юридических лиц» [238]. Принятие этих постановлений давало законное право на жизнь тем жилищным кооперативным товариществам, которые продолжали существовать на тот момент, а также тем, которые начали учреждаться, поскольку наличие у населения дореволюционной памяти об эффективности кооперативной формы самоорганизации для самостоятельного решения жилищных проблем подталкивало людей не только к перерегистрации старых, но и к созданию новых кооперативов, специализировавшихся на строительстве жилья [239].

Резкому расцвету жилищной кооперации в последующие годы способствовало введение новой экономической и новой жилищной политики. 8 августа 1921 г. «залповым» принятием четырех декретов: «О предоставлении кооперативным объединениям и отдельным гражданам права застройки городских участков» [240], «О пересмотре коммунальными отделами списков муниципализированных домов» [241], «О предоставлении собственникам немуниципализированных строений права возмездного отчуждения недвижимого имущества» [242], «Об управлении домами (положение)» [243]– в стране была введена новая жилищная политика (НЖП). А на следующий день, 9 августа 1921 г., декретом «Наказ СНК о проведении в жизнь новой экономической политики» [244]была принята НЭП.

Термин «новая жилищная политика» – это не современная выдумка. Это словосочетание было общеупотребимым и широко распространенным. Оно встречалось в заголовках статей [245], отчетах о деятельности государственных организаций [246], применялось в циркулярах НКВД [247], употреблялось в текстах статей в периодической печати. Причем не только в этот период, но и в последующие годы [248]. Именно этим словосочетанием именовался поворот на 180 градусов в политике партии и правительства в области жилищного и коммунального дела [249]. Власть провозгласила возвращение частного домовладельца, кардинально изменяя направленность той генеральной линии на всеобщее огосударствление жилого фонда, которая проводилась до этого момента. Однако, как показали последующие события, реального восстановления частной собственности на недвижимость и тем более на землю не произошло.

Действительно, в период НЭПа и НЖП советская власть усиленно создавала жилищные кооперативы, прежде всего в арендуемом людьми жилом фонде. Но не для того, чтобы превратить их в собственников жилья, а исключительно для того, чтобы возложить на их плечи лишь «хозяйственное попечение» о уже существующем и стремительно разрушающемся городском жилом фонде с целью поддержать его «в исправном и годном для жилья состоянии» [250]. После того как 5 октября 1921 г. был утвержден Образцовый устав жилищного товарищества [251], в Москве, Петрограде и других крупных городах массово стали возникать так называемые жилищно-потребительские товарищества, занимавшиеся текущей эксплуатацией той части жилого фонда, в которой обитали их члены. А в 1922 г., после возвращения кооперативным организациям ранее отнятых (муниципализированных) строений [252], формирование жилищных товариществ приобрело массовый характер. Во второй половине 1922 г. в Москве их насчитывалось уже около 4 тыс., примерно столько же в Петрограде [253]. А на 1 марта 1923 г., по разным источникам, в Москве существовало уже почти в два раза больше – от 6300 до 8350 жилищно-потребительских товариществ [254].