Андрей Исэров - США и борьба Латинской Америки за независимость, 1815—1830

Суть внешнеполитических взглядов Клея в то время выразилась в предложении создать «род противовеса Священному союзу» в «обеих Америках, во благо Национальной Независимости и Свободы, для действий силою примера и нравственного влияния; здесь должно быть место сбора (rallying point) и прибежище для свободных людей и для самой свободы» [662]. Мысль о создании на всем пространстве американского континента «противовеса Священному союзу» Бимис назвал «Лексингтонской доктриной» Клея [663]. В этом состояла внешнеполитическая составляющая его знаменитой программы «Американской системы». Важным идейным звеном системы Клея были антимонархизм и взлелеянная еще отцами-основателями подозрительность к Старому Свету. Призывая не доверять «политике низкого торга» (higgling policy) королей и «двуличных посланников», сторонник Клея Тримбл выразил общее мнение сограждан [664].

Помимо панамериканского единства в противовес Священному союзу, существовал и другой вариант борьбы с его принципами. В мае 1820 г. в “Edinburgh Review” была опубликована статья, где предлагался союз английских либералов с Соединенными Штатами против легитимизма Священного союза, отстаивавшего свои позиции во Франции, в Испании, в Италии [665]. Адамс с большим вниманием прочитал эту статью и остался ею сильно недоволен: «Она внушает политическую доктрину самого гибельного направления для этой страны, тем более гибельную, что она льстит нашему тщеславию – доктрину, утверждающую деятельное участие в будущей политической реформации Европы политическим долгом Америки». Его не удовлетворял ни один вариант ответа на реальную или мнимую угрозу Священного союза в обеих полушариях – ни панамериканское единство, ни англо-американский союз. Более того, Адамс, как впрочем и Клей, не верил в возможность интервенции Священного союза в Новый Свет [666]. Государственный секретарь не позволял себе увлечься различными масштабными внешнеполитическими проектами, которые могли бы, по его мнению, нанести ущерб национальным интересам Соединенных Штатов.

Ответом Адамса на статью из “Edinburgh Review” и «Лексингтонскую доктрину» Клея стала его торжественная речь, обращенная к гражданам Вашингтона в День независимости [667]. Облаченный в докторскую мантию, Адамс с балкона Капитолия в самых возвышенных выражениях изложил историю завоевания Соединенными Штатами независимости и особо остановился на замечательных достижениях его родины. Многих удивили и даже поразили содержавшиеся в речи явные антианглийские выпады. Если же отвлечься от высокопарных утверждений, которые исследователи любят приводить как пример раннего американского национализма, смысл речи заключается в следующем: с одной стороны, Адамс утверждает право народов самостоятельно решать свою судьбу, с другой, отстаивает политику невмешательства [668]. Адамс предупреждал против соблазна участвовать в «политической реформации» Европы или Южной Америки и насаждать повсюду республиканизм: «Благословения, молитвы и сердце [Америки] – с теми, кто развернул стяг свободы и Независимости. Но она не устремляется в другие страны в поиске чудовищ. Она всем желает свободы и независимости, но борется лишь за свою» (But she goes not abroad, in search of monsters to destroy. She is the well-wisher to the freedom and independence of all. She is the champion and vindicator only of her own) [669].

Таким образом, государственный секретарь косвенно дал понять, что Соединенные Штаты готовы признать независимость испанских колоний, но не будут связывать себя какими-либо обязательствами по отношению к ним. Это было первое высказывание такого рода, сделанное не в частной беседе, а перед огромной аудиторией.

Речь Адамса не осталась в тот день единственным выпадом против европейских держав. На последовавшем после речи государственного секретаря банкете прозвучала язвительная шутка (по выражению русского посланника Полетики – «жалкий каламбур») зятя Монро Джорджа Хэя, опубликованная на следующий день в “National Intelligencer”. Он провозгласил тост за «вечное процветание и славу Священного союза – наших Соединенных Штатов».

Неожиданно резкий настрой речи обычно сдержанного Адамса вызвал негодование многих дипломатов. Так, Полетика охарактеризовал речь Адамса как «злобную диатрибу против Англии», рассчитанную не на образованных и просвещенных граждан, а на «численное большинство американской публики». Сам государственный секретарь, по мнению русского посланника, добровольно выступил в роли, приличествующей молодым начинающим адвокатам. В то же время Полетика отметил, что определенные положения речи Адамса составляют «краеугольный камень (clef) американской политики» [670]. Таким образом, расчет Адамса, что его голос будет верно понят в Европе, можно считать оправдавшимся.