Людмила Федорова - Историческая проза

Скоро семья Меньшиковых была сослана в Сибирь, а Пётр второй назначил регентом Долгорукова.

– Да, как-то нечестно получилось… – задумчиво протянул Иван Долгорукий.

– Молчи, сын! Всё можно, коли осторожно! Мы ещё твою сестру выдадим за императора замуж! – прикрикнул недовольно отец Долгорукий.

– Ну, и как, отец, ты это представляешь? Он же без ума от Елизаветы…

– Без тебя, умник, знаю!

Но случай помог Долгорукому. После очередной охоты Иван Долгорукий и молодой император опустошали винную бочку, когда Долгорукий старший представил Елизавете молоденького симпатичного поручика.

Елизавета улыбнулась, взяла поручика под руку во время беседы. Пётр второй побагровел, поджал губы…

Иван испугался и только протараторил:

– Вы закусывайте икрой, а то опьянеете…

Пётр, нервно перебирая пальцами, вздыхая и гневно смотря в сторону Елизаветы, выпивал кубок за кубком. Иван с неприятным ощущением на душе молчал и подливал вина «другу».

Вдруг совершенно пьяный Пётр второй встал, подскочил к Елизавете и накинулся с кулаками на её собеседника.

– Что вы творите! Бешеный! Вы же окосели от вина! – возмутилась Елизавета.

Пётр второй схватил её за руку, попытался обнять, но потом успокоился и с глубокой нотой печали сказал:

– Я не помню ни отца, ни мать, все видят во мне только правителя, я думал, что хоть вы любите меня, но я ошибался…

Очень скоро Пётр второй объявил своей невестой Екатерину Долгорукую, сестру Ивана. Невеста ехала в золочёной карете с короной, но вид её был растерян. Она долго молчала, потом с трудом выдавила из себя:

– А какой у нас план действий? Что мы будем делать дальше? Папенька, вы думаете, я уживусь с таким… странным человеком, как Пётр Алексеевич?

– От тебя, дочь, больше ничего не требуется, дальше предоставь сцену своему брату, Ивану, он… остальное я шепну на ухо, чтобы никто не подслушал… – осторожно, даже несколько трусливо шепнул старший Долгорукий, и поднялся шепоток.

И чем дольше слушала девушка отца, тем больше ужас и стыд переполняли её.

– Папенька, может… – тщетно пыталась уговорить отца девушка, но тот в ответ лишь недовольно огрызнулся:

– Я лучше знаю, как поступать! И точка! Никакого разговора!

На следующий день в честь императорской невесты была объявлена охота. Погода выдалась морозная, неприятная, но жених и невеста казались весьма весёлыми. Вдруг треуголку императора сдуло холодящим до мурашек ветром, Иван подошёл к императору, подал треуголку, затем достал шарф, медленно произнеся:

– Пётр Алексеевич, прохладно, позвольте я вам шарфик повяжу…

Екатерина дрогнула, но под суровым взглядом отца смолчала, хотя прекрасно знала, что этот шарф – вещь больного оспой.

Пётр второй погиб через три дня забытья. И снова собрался сенат, чтобы решить, кто станет императором.

– Императрицей должна быть моя дочь, Екатерина! Усопший император утверждал, что она – его невеста! – Громко возмущался Долгорукий, но остальные министры посмеялись над чрезмерно амбициозным дворянином:

– Новый правитель должен быть царской фамилии, тем более уж это будет не ваша дочь! Ни народ, ни сенат не одобрит ваш путь к власти!

После долгих споров граф Остерман предложил:

– А что, если возвести на престол Анну Иоанновну, племянницу Петра первого?

«Ах, ты, предатель!» – подумал Долгорукий, но не посмел озвучить мысль по той причине, что идея Остермана всем понравилась.

Спустя несколько дней в Санкт-Петербург прибыла Анна Иоанновна, немолодая и не очень красивая женщина.

– Она – то, что нам нужно: она станет «карманной» императрицей, диктовать условия будет сенат… – тихо сказал Остерман.

Сенаторы подали будущей императрице список требований за то, что поставят её на престол, среди которых были пункты «не принимать решений без сената», « не выходить замуж», «не иметь фаворита», «дать сенату полную власть и беспрепятственный доступ к казне».

Она хотела отказаться, но перед Анной всплыл образ давно скончавшегося мужа, который мечтал, чтобы Анна стала царицей, слеза потекла по румяной щеке дамы.

В 1730 году Анна Иоанновна стала императрицей. И после миропомазания отправилась поговорить со своими полками.

Императрица медлительно читала с листка речь, горестно отводя взгляд, закончила она вопросом:

– Что-нибудь хотите сказать?

– Матушка императрица, как же так: помазанника Божьего притесняют, порвите эту бумагу с требованиями, а мы вас поддержим! – выкрикнул кто-то из Преображенского полка, все поддержали храбреца возгласами: