Людмила Федорова - Стихи в прозе

Венецианская маска…

… Благородный роскошный 18 век, эпоха барокко, шик Венеции того времени, роскошно вычурно разнаряженные дамы и кавалеры в помпезных нарядах, дорогих украшениях и с обилием пудры на причёсках и париках, мчатся позолоченные кареты с лошадьми, гондольеры учтиво предлагают знатным дамам и господам свою помощь в преодолении каналов Венеции…

… А возле старого, покрытого гипсом и украшенного гипсовыми скульптурами и скамейками дома на этих скамейках расположились те, кто никогда не сможет позволить себе такой роскошной образ жизни, девицы и юноши из бедных сословий, что стали по воли судьбы куртизанками и альфонсами. В те времена их было легко отличить по маленькой детали: только «жрецы и жрицы любви» в те времена носили рубиновый перстень. Все они сидят по-разному, с противоположными эмоциями, ведь у каждого своё горе, которое привело к такой некрасивой профессии, и у каждого своё отношение к своему блудному образу жизни. Есть и те, кто вполне доволен. А что? Сыт, нарядно одет, ни в чём не нуждаешься, не сильно утруждаешься…

… Но большинство всё-таки воспринимают свой непристойный образ жизни с тяжёлой душой, чуть ли не со слезами смиряются со своим крестом, таких не осуждать не хочется, а пожалеть…

… Вот, из ребят второго типа, сидит молодой человек. Молодой, но точно, сколько ему лет, по внешности не скажешь. Что-то между семнадцатью и двадцатью двумя. Красив, волны русых волос собраны лентой, тонкие черты лица, большие глаза табачного цвета, лицо, как и у других, слегка прикрыла венецианская маска, а он, нервничая, то поднимал руку с рубинным перстнем демонстративно, то быстро её прятал. Зависимости от того, проходящая мимо него дама была достойной кандидатурой в пассии или чем-то не подходило юноше…

… Джовано Казанова, да-да, дорогие мои любимые читатели, этот смущенный юноша, не кто иной, как в будущем самый популярный авантюрист и любовник-альфонс Казанова, сейчас сидел на скамейке смущённый и униженный, нервно теребя то рубиновый перстень, то венецианскую маску. Рядом с ним невозмутимо стоял его лучший друг, такой же куртизан Ромео.

– Ромео, я не понимаю, почему на нас не обращают внимание? Ну, ведь и красив, и молод, что ещё этим графиням, герцогиням и маркизам нужно? Чего не хватает-то? – заныл тихо Джовано.

– Сиди тихо и не возмущайся! – слегка недовольно фыркнул Ромео – Посмотри, сколько у нас конкурентов! Понял всё теперь? А нам нужны деньги, так что сиди без возмущений и красиво улыбайся!

– Понял, молчу… – с обидой тихо протянул Джовано, а сам мысленно мечтал: «Так в моей жизни будет не всегда, я верю, что обязательно найду хорошую работу и перестану быть альфонсом, что у меня будет семнья, и я навсегда расстанусь с рубиновым перстнем и ненавистой маской, и уже мне не придётся стыдливо прикрывать лицо…»…

Ода истинной силе духа или царю Фёдору Алексеевичу Романову

… Много лет назад девчушкой-школьницей я прочитала историческую книгу Ключевского и узнала о тебе, царь всея Руси Фёдор Алексеевич Романов, сын славного русского царя Алексея Тишайшего и его первой жены Марии Ильиничны, которая передала почти всем своим детям, тринадцати детишкам, страшную болезнь, неизлечимую врождённую форму цинги с осложнениями. Настоящий бич первых представителей династии Романовых …

Ты был старшим их сыном, гордостью своего народа и царской семьи, и умён, и образован, твоим главным и лучшим учителем был великий Симеон Полоцкий, пророчивший тебе престол. А ты лишь мило ребячливо смеялся, ты не думал, что отец отправиться в жизнь вечную так быстро…

… Нет, ты не хотел ведь так рано становиться царём, тебе нравилась твоя жизнь царевича, любимая библиотека, уж у такого книгочея и полиглота, как ты была шикарная библиотека с книгами на разных языках, даже на латыни. А ещё, удивительно, любимая… конюшня! Ты ведь обожал верховую езду и своих многочисленных породистых лошадок, ты умел заботливо обойтись со своими питомцами: и почистить, и напоить, и накормить, а особенно любил арабского скакуна Гарпона. Вы с ним были одного характера: жизнерадостные, смелые, бесшабашные.

Да, ты тяжело воспринял уход отца, потому что понимал, как сейчас ответственность ляжет на тебя. Ведь ты и так царевичем из-за этой страшной цинги, что передалась по наследству и тебе, полжизни проводил прикованным к постели, обострения болезни случались часто и могли длиться и месяц, и два. Да и, когда обострений не было ,и ты ходил своими ногами и жил обычной жизнью царевича, всё равно опасность погибнуть никуда не исчезала. Каждый твой день в жизни был ещё одним сражением за самое простое право: жить на этой земле. И всё. А, став царём ты будешь воевать каждый день не только за свою жизнь, но и за благополучие своей Родины.