Константин Логинов - Традиционный жизненный цикл русских Водлозерья - обряды, обычаи и конфликты

Сведениями о том, что девушки ходили к окну бани или овина гадать в полночь с задранным подолом (шерстью по заду погладит – к добру, холодной рукой погладит – к «худу»), как это было принято почти повсеместно в Обонежье, мы не располагаем. У овина, амбара, бани девушки гадали «по вещим звукам». Порой какой-нибудь шутник, узнав, что « девки пошли слухать », ходил по деревне и колотушкой стучал по заборам и строениям (Там же, колл. 73/239). Гадания по вещим звукам у названных строений считались страшными, требовали очерчивания сковородником круга на снегу вокруг гадающих.

Основная часть гаданий приходилась на «прямые святки» (7.01–18.01 н. ст.). Либо водлозеры не слишком придерживались принципа, что страшными гаданиями следует гадать в «страшную» неделю, а о свадьбе – в «святую» неделю, либо в наших материалах зафиксирована уже стагнирующая традиция. Однако гадания с использованием воды или ее символики старались приурочить к первым дням после Рождества. Гадания с первым блином, испеченным на Рождественский или Крещенский сочельник, приурочивали соответственно к утру Рождества или к утру Богоявления (Крещения). Девушки, отправленные родителями погостить к родственникам, гадали, укладываясь спать на новом месте (во второй день Рождества), причем блин или хлеб им не требовался. Гостья должна были лишь сказать перед сном: «На новом месте приснись жених невесте». Приоткрывать трубу или двери тоже не было нужды. Как представлялось, суженого во сне ей должны были представить домовые духи принимающего ее дома.

Гадать «слуховым образом» под окнами домов начинали с утра в день Рождества Христова (7.01 н. ст.) еще до наступления рассвета. Это гадание было сугубо девичьим. Мать затемно будила дочку и давала ей блин, испеченный на праздник первым (в Заонежье, например, девушки его должны были похитить). С этим блином девушка отправлялась к дому холостого парня. Стучала в окно и вызывала парня на улицу. Если домашние ей отвечали, что парень спит, а потому не выйдет, это означало, что девушке еще год не быть замужем. Если он выходил сразу, думали, что сватов девушке можно ждать уже на Межговенье (период между святками и масленицей). Если же парень выходил на крыльцо, но не сразу, скорого сватовства не ждали (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 404, л. 145).

Если холостого парня вызывать из дома желания не было, девушка могла пойти с блином « слушать » под окна к любому дому (То же, л. 144; ФА ИЯЛИ, № 3298/6). Домов, где младенцев качали в зыбке, избегали. Верили – если услышать, как качают дитя, в тот же год доведется родить внебрачного ребенка и самой качать его в колыбельке. Прежде чем встать под окна и слушать, в блине делали зубами отверстия для глаз и рта и накладывали его на лицо, как маску. Добрые разговоры в доме предвещали добрую жизнь в течение года, а ругань и брань – плохую жизнь. Особое внимание обращали на слово, услышанное первым. Если в разговорах обитателей дома звучали слова «выпусти» или «выйди», они пророчили скорое замужество, а слова «сиди» или «не ходи» – продолжение девичества до следующего года. Стук чего-либо упавшего с грохотом (особенно коромысла для переноски ушатов с водой), звуки от тесания или пиления досок, забивания гвоздей предвещали скорую смерть той, кто их услышал. Гадать же «вещим образом» в Рождественский и Крещенский сочельники, положив блин на лицо и вглядываясь в темноту окон уснувших домов (что привидится, то и сбудется), как это имело место у карелов в Карелии и русских Заонежья, в Водлозерье, похоже, не было принято. В старину гадания с первым блином, испеченным на Рождество или на Крещенский сочельник, не ограничивались слушанием под окнами. С такими блинами гадали также по «вещим снам». Отходя ко сну, девушка заворачивала блин в бумагу или тряпицу, клала себе под изголовье со словами: «Суженый ряженый, приходи блина кушать» (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 404, л. 145). Верили, что тот, кто девушке приснится ночью, тот и станет ее мужем. При гаданиях «вещими снами» дверь закрывали на ночь, не благословясь, а душник печи оставляли открытым или приоткрывали трубу печи (То же, л. 146).

Со дня Рождества и до Крещенского сочельника можно было гадать «вещими снами». Укладываясь спать в ночь с Рождественского сочельника на Рождество, девушки гадали о суженом «вещим сном» при помощи краюхи хлеба или « озубка » (куска хлеба со следами собственных зубов), оставшегося от торжественного ужина (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 489, л. 56, 57–58). Спрятав под фартук хлеб для гаданий, девушки за столом больше не произносили ни слова, отправлялись спать позже всех. Дверь закрывали на крючок, не благословясь, а положив краюху под подушку, просили: «Богосуженый, богоряженый, приходи хлеба кушать. Забери меня с собой, буду я твоей женой». Или: «Суженый ряженый, приходи озубок доедать». Кто во сне приснится, за того и замуж идти. Вспомним, что в повседневной жизни «озубок» следовало доедать за столом (Там же, л. 49). Напомним также, что утайка хлеба, взятого со стола и съеденного где-то в укромном месте, по поверьям водлозеров, угрожала рождением в будущем детей со склонностью к воровству.