Яков Нерсесов - «Свет и Тени» врагов, «совместников/совместниц», «коллег по ремеслу» и… не только генерала Бонапарта. Книга 1 - от А до Л

Рассказывали, что все это время «за распространение панических настроений и призывы к миру с Наполеоном» он вроде бы находился в Твери у своей сестры Екатерины Павловны – дамы сколь сексуально привлекательной, столь и энергично-решительной. Было ведь время когда она не без задних мыслей привечала таких крайне популярных в армии генералов – культовых личностей – Багратиона, а потом и Ермолова! Недаром кое-кто из современников «величал» Великую Княгиню, намекая на ее амбициозность… Екатериной III. Но это не так: Константин Павлович не отсиживался «под юбкой» у своей сестрички-вострухи, хотя на театр военных действий его больше не пускали! У нас нет поводов упрекать его в трусости и тактической безграмотности. Человек чуть ли не пешком прошедший через горнило суворовских походов в Италии и Швейцарии (причем, в Альпах без одной подошвы!?) на это «претендовать» не мог. Другое дело, что он действительно «звезд с неба» на военном поприще не хватал. Ну, так ведь и многие другие генералы той поры этим тоже не отличались, но служили родине исправно и в меру своих возможностей, беря, где можно, беззаветной храбростью. Вот и наш герой уже в ходе Заграничного похода русской армии 1813 г. смог проявить меру своего ратного мастерства: на первые роли не претендовал, но там где надо себя не посрамил. Командуя резервом Богемской армии, Константин Павлович, отличился в Дрезденском сражении, за что был награжден золотой шпагой «За храбрость» с алмазами, за Лейпцигское сражение – очень престижным среди высших офицеров орденом Св. Георгия 2-го класса – наградой, между прочим, полководческого формата. Среди других весьма заметных (в том числе, зарубежных) орденов Великого Князя следует выделить малоизвестную широкому читателю награду – знак отличия «За XXXL лет беспорочной службы», по «знакомству» не выдававшийся. Характерно, что уже после войны он отказался от денег преподнесенных ему благодарным петербургским купечеством и дворянством в пользу раненных русских солдат, находившихся на излечении.

А затем его царственный брат Александр, ставший после свержения «корсиканского выскочки» Благословенным , отправил нашего героя «приводить в надлежащий порядок» – «командовать вами будет брат мой!» – Царство Польское. Вернее тем, что в результате трех разделов отошло к российской империи «с легкой руки» их невероятно амбициозно-властной бабки-императрицы, незаконной, кстати, правительницы. И последние 15 лет своей жизни цесаревич почти не покидал пределов Речи Посполитой, в основном муштруя польскую армию. Надо сказать, что это не только отдельная страница в биографии Великого Князя, но и обширная тема в замысловато-извилистой истории взаимоотношений двух «братских» народов, как любили говаривать в эпоху Советского Союза.

… Между прочим , потом ходили слухи, что отсылая брата Константина в Польшу, императора Александр I удалял его от тех оппозиционных сил, которые могли бы попытаться сделать из его шумного братца-«фрунтовика» нечто «вредное» для «нашего ангела». Впрочем, Константин Павлович никогда после убийства батюшки на первые роли не претендовал и в решающий момент своей биографии это всецело подтвердил…

Надо признать, что «государево око» Константин Павлович взялся за воссоздание польской армии так рьяно, что очень скоро она стала образцовой, одной из лучших в Европе. И это при том, что нередко своей полубезумной крикливостью цесаревич производил впечатление почти психически невменяемого человека. Человека, в руках которого была сосредоточена огромная власть, поскольку наместником Польши был полностью ему подвластный боевой генерал Юзеф Зайончек.

Важно другое! Именно в Польше наш герой встретил женщину своей мечты или, вернее, всей своей оставшейся жизни. Ей оказалась Жаннетта (Иоанна) Грудзинская – хрупкая и изящная 20-летняя дочь небогатого помещика, на тот момент уже покойного. Многие потом полагали, что она пленила нашего бывалого вояку не только столь присущей женщинам ее нации красотой и грацией, но и тонким чувством… меры, т.е. душевным тактом. Вдовствующая императрица-мать Мария Федоровна для приличия некоторое время отказывала своему среднему сыну в материнском благословлении на развод и новый (морганатический) брак. Но у ее третьего сына Николая Павловича на тот момент уже родился сын (будущий император Александр II) и в 1820-м году вопрос о престолонаследии был окончательно решен. Константин Павлович Романов (Гольштейн-Готторп) категорически отказался от претензий на трон в будущем и следующим русским императором после бездетного Александра I по внутрисемейной договоренности должен был стать Николай Павлович. Правда, об этом никто не знал и документально это было еще не зафиксировано. Все это смягчило непреклонное материнское сердце и, в конце концов, она дала свое согласие на развод сына с его супругой-немецкой принцессой, с которой он уже не жил 19 лет, а та не собиралась ни при каких условиях возвращаться в Россию из уютной Швейцарии.