Коллектив авторов Лебедев С. В., предисловие и - Воспоминания современников о Михаиле Муравьеве, графе Виленском

От Чабишек я пошел кружным путем, стараясь захватить возможно большее пространство Виленского уезда. Везде слышали мы самые грустные известия о наших литовских амфитрионах 1849 года. Особенно жестоко покарала судьба помещика Северина Ромера, где преображен-цы так весело охотились в 1849 году. Сам Ромер, подобно Пилсудскому, родственнику своему, тоже проживал за границею, зато управляющей его замешался в повстанье и допустил зверские истязания и убийства русских людей. Но Муравьеву в таких случаях было все равно, что помещик, что управляющий, и он порешил так: «А зачем же помещик дер -жит ненадежных управляющих? Поделом ему! Пускай пеняет на самого себя!»... И он велел сжечь мызу дотла.

Ромер спешил приехать из-за границы просить милости и свидетельствовать о своей невинности. Но каково же было удивление просителя, когда и его самого засадили в каменный мешок на основании муравьевского правила: «все они виноваты!».

Другой наш амфитрион 1849 года, хлебосольный старик, пан Подбересский, женатый на сестре Ромера, в 1863 году, кажется, не был уже в живых, зато сыновья его ушли в шайку, и поместье представляло печальную картину запущенности и разорения. Моя рота «сновала» вдоль и поперек в проходимых местностях, забирала подозрительную шляхту да откапывала из тайников запрятанное оружие. Эта манипуляция была делом нелегким, до того искусно скрывали контрабанду под крышами сараев, под полом, в стенах; словом, в таких местах, куда никому и в голову не приходило заглядывать.

Стоял я раз посреди двора какого-то фольварка и посматривал, как солдаты с бранью и прибаутками вытаскивали из разных нор охотничьи ружья, сабли, седельные пистолеты и тому подобное. Утомившись стояньем, я сел на длинную колоду с выдолбленным желобом для корма или пойла кур. Фельдфебель, явившийся с докладом, вдруг стал пристально вглядываться в мое сиденье и, наконец, выразил желание, чтобы я побеспокоился встать. Говорю ему: «Рехнулся ты что ли? Какого рожна хочешь искать под куриным пойлом?». Вместо ответа он вынул тесак и стал тыкать им под колодою. Тесак входил до рукоятки, земля была, очевидно, разрыхлена. Пришлось мне побеспокоиться, принесли лопату, но не успели прорыть на пол-аршина, как уже оказался песок, в песке же соломенный тюк, во всю длину колоды, а в нем три ружья...

Был у меня в роте субалтерн-офицер Василий Львович Давыдов 152 152 Впоследствии шталмейстер и один из видных деятелей тюремного управления. Скончался в Петербурге в 1890 году. . Он теперь покойник, и я могу помянуть его добрым, правдивым словом. Это был человек умственно и физически развитый, энергичный, находчивый и проницательный. Ему я собственно обязан неожиданным результатом экспедиции и прямо говорю: будь он ротным командиром, на моем месте, то не мне бы пришлось быть виленским начальником, а ему. Не о розысках и арестах говорю, это дело второстепенное, но Давыдов помогал мне словом и делом смягчать драконовское правило: «все виноваты!». Он добивался строгой разборчивости между правыми и виноватыми, убедил меня в непричастности многих, которых, по справедливости, следовало оставить в покое, даже под риском ответственности за послабление власти. Тот же Давыдов удерживал солдат от пьянства и насилия с такою беспощадною строгостью, что обыватели успокаивались, теряя доверие к революции, и склонялись на сторону законной власти.

В таком смысле по окончании экспедиции я и написал рапорт командиру Преображенского полка. Достаточно сказать, что все подобные рапорты докладывались Муравьеву командующим войсками в Виленской губернии. Насколько помню, рапорт мой имел форму военного журнала; особенного в нем ничего не было, разве то, что академическая практика помогла мне передать побольше фактов сравнительно немногими словами. По прочтении этого рапорта Муравьев, не заглядывая в кандидатские списки, велел назначить меня помощником военного начальника Виленского уезда.

Назначен был я помощником начальника уезда 19-го сентября 1863 года, а утвержден в должности начальника 17-го октября 153 153 В «Истории Преображенского полка» (том III, часть I, стр. 318) сказано: «Капитан князь Имеретинский сперва состоял при военном начальнике Виленского уезда, затем был его помощником и наконец назначен начальником уезда». Первого не помню. В моем формуляре прямо сказано о зачислении «помощником» приказом по войскам Виленского округа за № 410. . На другой же день по назначении я представился Муравьеву, которого в первый раз увидел вблизи и услышал от него следующее: