Алексей Бокщанин - Китай и страны Южных морей в XIV–XVI вв.

Наконец, еще одно ограничение китайским правительством внешних морских связей Китая относится к 1394–1397 гг. Как сообщается в «Сюй вэнь сянь тун као», в 1394 г. император повелел прекратить посольский обмен с заморскими странами. Привозить дань разрешалось лишь о-вам Рюкю, Камбодже и Сиаму [155]. Очевидно, это было устное распоряжение, которое не было закреплено в официальном документе, так как в других источниках указ не приводится. Однако есть данные, что в 1394 г. были изменены правила приема иноземных послов, установленные еще в 1369 г. [156]. Мотивировалось распоряжение 1394 г. тем, что люди, прибывающие в Китай из заморских стран, сильно мошенничают. Известно, что в 1394 г. были приняты меры к строгому соблюдению запрета жителям прибрежных провинций выходить в море и вести морскую торговлю. Очевидно, чтобы добиться эффективного исполнения этих строгих запретных мер, и было отдано вышеуказанное распоряжение о сокращении посольских связей с заморскими странами.

Есть основания полагать, что причины сокращения внешнеторговых, а как следствие этого внешнеполитических связей Китая в 1394 г. были схожи с некоторыми побудительными мотивами аналогичного ограничения 1379–1383 гг. В 1393 г. возникло дело об «измене» военачальника Лань Юя. «Дело Лань Юя» было опять-таки использовано Чжу Юань-чжаном и его ближайшим окружением для новой волны массовых репрессий. На этот раз их жертвами стали около 20 тыс. человек, в том числе многие военные [157]. Параллельно правительство Чжу Юаиь-чжана предприняло профилактические меры по укреплению границ, хотя на этот раз не было даже намека на угрозу со стороны Южных морей.

Нет сомнения, что ограничения 1394 г. были связаны также с новым обострением угрозы нападения «японских пиратов». Именно в 1394 г. флот морской обороны был вновь выведен в море для охраны китайских вод. Кроме того, была усилена береговая оборона в районе провинции Чжэцзян [158].

В 1397 г. были прекращены издавна практиковавшиеся перевозки продовольствия вдоль морского побережья Китая с юга на север [159]. Тогда же были вновь приняты меры к недопущению частной заморской торговли. Все это повлекло за собой усиление контроля над «истинностью» посольских миссий. Свидетельством этого является поимка купцов из Палембанга, выдавших себя за послов. По этому поводу Ведомство обрядов направило предостережение Палембангу через посредство Сиама и Явы [160]. В результате всех этих ограничений к последним годам XIV в. дипломатические связи Китая со странами Южных морей были сведены к минимуму. Тем не менее посольские связи Китая со странами Южных морей полностью не прекращались, невзирая на ограничения 1394–1397 гг. Так, в «Мин ши», например, говорится о двух посольствах из Тямпы в 1397 и 1398 гг. [161], хотя Тямпе по распоряжению 1394 г. доставлять «дань» не позволялось.

Итак, добившись успеха в установлении посольских связей со странами Южных морей в 1368–1374 гг. и использовав этот успех в своих целях, минское правительство не пошло дальше поддержания системы номинального вассалитета этих стран. Более того, в 1374, 1379–1383 и 1394–1397 гг. оно предприняло ряд мер по ограничению посольских связей, что было вызвано указанными внутренними и внешними обстоятельствами. Однако эти ограничения носили временный характер и не ставили целью полного и абсолютного прекращения таких связей. За ограничительными мероприятиями следовало возвращение к прежним, хотя и не столь интенсивным, как в самом начале, отношениям. Не имея возможности перешагнуть за рамки номинального вассалитета стран Южных морей, т. е. только видимости вассалитета, но не намереваясь отступиться от этого принципа, минское правительство встало на путь сохранения здесь status quo . Это сказывалось в том, что оно стремилось избегать непосредственного вмешательства при возникновении конфликтов, действуя лишь угрозами, и насколько возможно сохраняло существующую расстановку сил в странах Южных морей и их прежние взаимоотношения с Китаем.

Основным методом для достижения этого китайская дипломатия избрала политику «милости и угроз», иными словами, «кнута и пряника» [162]. В этом отношении характерно, что на инциденты со своими послами, направленными в Палембанг в 1377 и 1380 гг., Китай реагировал угрозами, однако в конце концов сам предлагал поддерживать прежние взаимоотношения. Текст приводимой выше своеобразной ноты, разосланной заморским странам в связи с задержанием китайских послов в Палембанге в 1380 г., может служить ярким образцом дипломатии минского правительства того времени. Так выглядела политика «милости и угроз» в действии.