Юрий Алексеев - Походы русских войск при Иване III

Уст. летопись под 1462 (6970) годом после рассказа о кончине и погребении великого князя Василия Васильевича [17] ПСРЛ. Т. 37, С. 90. — Этот рассказ включает оригинальное известие: «Сам великий князь Василей Васильевичь Темный созва всех князей именных, и боляр, и воевод, и боярских детей, и митрополита Феодосия, и благослови детей своих, и утвердив златопечатными граматами; и целовав великую княгиню и детей своих, и князей, и боляр, и от митрополита Феодосия прият благословение и прощение…». Этих слов нет в московских летописях, носящих официозный характер. сообщает: «Того же лета посылал князь великий Иван Васильевич рать на Черемису: воевод своих Бориса Кожанова да Бориса Слепаго. А с ними устюжане, да вологжане, да галичане. А шли воеводы мимо Устюга к Вятке, по Вятке вниз, а по Каме вверх в Великую Пермь. Того же лета рать черемисская с татары казаньскими приходили на Устюжъский уезд, на верх Югу реки, на волость на Лоху, повоивали, в полон повели много руских голов. А устюжане ходили за ними в погоню; сугнав их, побили всех, а полон назад отполонили весь». [18] Там же. — Список Мацеевича приводит это известие в сокращенном вида (ПСРЛ. Т. 37. С. 46).

Это — первое известие о военных событиях времени великокняжения Ивана III, и уже в этом смысле оно заслуживает внимания.

Прежде всего необходимо установить степень достоверности рассказа Уст. летописи. Рассказ уникален — никаких упоминаний об этих событиях в других летописях нет. Однако Тип. летопись под тем же годом отмечает: «Того же лета Иова, епископ Пермский, крести Великую Пермь и князи их, и церкви постави, и игумены, и попы». [19] ПСРЛ. Т. 24. С. 185.

Это известие также уникально — его нет в московских летописях.

Известие Тип. летописи о крещении Великой Перми в какой-то мере связано по смыслу с сообщением Уст. о походе великокняжеских воевод, что косвенно подтверждает правдоподобие обоих известий.

При оценке степени достоверности известия необходимо учитывать особенности Уст. летописи. Она неоднократно подвергалась текстологическому изучению. [20] Сербина К. Н . Устюжское летописание ХVІ–ХVІІІ вв. Л., 1985. Новейший исследователь отметил, что она весьма своеобразна, не находит близких аналогий в других летописях и что одним из возможных ее источников был Северо-Русский (Кирилло-Белозерский) свод 70-х гг. XV в. [21] Лурье Я. С . Летопись Устюжская // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Л., 1989. Выл. 2. 4.2. С. 67.

Общерусские известия Уст. летопись нередко дает в собственной редакции (что частично отмечено исследователями). Особое значение имеют собственные устюжские известия, отмечаемые с 1218 г. К их числу относятся и сообщения о походах устюжан, и, в частности, рассматриваемый нами текст 1462 г.

Известие 1462 г. содержит важные реалии.

Первая из них: «… посылал князь великий Иван Васильевич рать на Черемису воевод своих…»

Кто такие эти воеводы?

Имя Бориса Кожанова в других источниках пока обнаружить не удалось. [22] Единственное исключение — упоминание в рязанском акте начала XVI в. какой-то княгини Василисы, «княже Борисовой Федорович Кожанова» (АСВР. Т. III. № 368. С. 389), но этот «князь» (если это не ошибка переписчика XVII в.) не может иметь отношения к летописному персонажу 1462 г. Предок Бориса Слепца — Захарий Тютчев — упоминается в Повести о Мамаевом побоище как «уноша от двора» великого князя «доволен смыслом», отправленный на переговоры. [23] ПСРЛ. Т. 26. С. 129. Сам Борис Матвеев Слепец сын Тютчева 10 ноября 1462 г. (вернувшись, очевидно, из похода) дал митрополиту Феодосию грамоту с обязательством не отчуждать пожалованные ему митрополитом земли в Суздальском уезде. [24] АФЗХ. Ч. 1. № 160. С. 142. В 1471 г по приказу великого князя он ходил с вятчанами в поход на Двину и участвовал в битве с новгородцами в устье Шиленги, [25] ПСРЛ. Т. 25. С. 290. в дальнейшем был наместником, или волостелем, у Большой Соли в Костромском уезде. [26] В 1485 г. «доложа Бориса Матфеевича Слепца… Матрена Сабурова дала в Троицкий Сергиев монастырь половину своей варняци» (АСВР. Т. 1. № 515. С. 389–390). Таким образом, по крайней мере, один из воевод похода 1462 г. — представитель видного служилого рода, вероятно, связанный с Двором великого князя (в Тетради Дворовой XVI в. Тютчевы — дворовые дети боярские по Дмитрову, Кашину и Суздалю). [27] ТК ДТ. С. 414.

Назначение такого воеводы — свидетельство серьезного внимания, уделяемого великим князем походу 1462 г. Поход на Черемису — акция великокняжеской власти, имеющая не частное, но государственное значение. С воеводами великого князя идут «устюжане, да вологжане, да галичане».