Тимур Хайдаров - Эпоха «Черной смерти» в Золотой Орде и прилегающих регионах (конец XIII – первая половина XV вв.)

В конце 1990-х гг. было опубликовано крупнейшее теоретическое исследование последних лет в области « Черной смерти » — работа итальянского профессора М.Л. Баччи [Bacci M.L., 1998]. Один из главных тезисов, высказанных исследователем, заключался в том, что возникновение и дальнейшее распространение эпидемии чумы напрямую зависело от уровня роста популяции основных переносчиков, так называемых синантропических видов живых организмов. Именно когда достигалась критическая масса последних, и происходил переход от единичных случаев проявления чумы к масштабной эпидемии. Во время этого временного промежутка, возбудитель болезни (блоха) начинал активно заниматься поиском и приспособлением через укусы к новому хозяину. После чего у жертвы начинали наблюдаться следующие симптомы: болезненное распухание лимфатических желез (« бубонов »), высокая температура, воспаление внутренних органов и кома. Уровень смертности у заболевших бубонной формой мог колебаться между двумя третями и четырьмя пятыми. В отсутствии должного лечения может возникнуть легочная форма чумы, сопровождающаяся осложнением в виде воспаления легких. Летальность при этом составляет порядка 100 %. Смерть хозяина-человека лишь приводит к ускоренному распространению эпидемии. Другими факторами, повлиявшими на скорость передачи болезни, по мнению М.Л. Баччи, являлись:

а) размеры, плотность и мобильность популяции крыс;

б) выработка человеческим организмом иммунитета;

в) интенсивность паразитизма блохи;

г) соседство человеческих поселений с популяциями грызунов [Баччи М.Л., 2010: 105].

Таким образом, исходя из гипотезы итальянского профессора, можно заключить, что носителем чумы может выступить любое живое существо, содержащее белковую среду. Будь то мигрирующие, синантропические виды грызунов (крысы, суслики, сурки, песчанки и луговые собачки), или имеющие с ними контакт птицы, верблюды, домашние животные. Собственно, сам М.Л. Баччи выдвинул гипотезу, согласно которой одну из определяющих ролей в процессе распространения эпидемии чумы сыграл сам человек. Однако, как на первоначальном этапе, так и в последствии, укус больной блохи становился основным движущим элементом процесса передачи данного вида заболеваний внутри человеческих сообществ. И чем больше было число зараженных, тем быстрее первоначальная латентная форма чумы « двигалась » в сторону « Черной смерти ».

Непосредственную роль в этом процессе сыграли вызванное длительным голодом снижение у людей иммунитета, а также длительный стресс, « разбуженный » масштабными политическими противостояниями, быстрой сменой образа жизни и среды обитания. Поэтому борьба с этим недугом, по заключению самого ученого, потребовала от европейцев применения нестандартных решений, что в конечном итоге вылилось в формирование учения о гигиене, соединившее в себе целый комплекс противочумных мер. Однако, для последней было крайне необходимо наличие городской среды, что в условиях Монгольской империи было сложно представить [Баччи М.Л., 2010: 101]. Таким образом, можно заключить, что итальянский профессор М.Л. Баччи, одним из первых в мире определил процесс распространения средневековой чумы именно, как антропоценоза [37]. Тем самым, он поставил под сомнение господство теории исключительной роли представителей животного мира в « победном шествии Черной смерти ».

В начале XXI в. в связи с появлением новых эпидемических заболеваний, перед западными исследователями встала проблема интерпретации событий, происходивших во времена начала Второй пандемии чумы. Под сомнение была поставлена устоявшаяся точка зрения на « Черную смерть », как на исключительное проявление чумы. Так, в опубликованной в 2001 г. монографии эпидемиологов С. Скотта и Кр. Дункана было высказано предположение, что произошедшая в середине XIV в. эпидемия, скорее всего, была вызвана вирусом типа Эбола [Skott S., Duncan Ch.J., 2001]. В том же году английский историк Н.Ф. Кантор предположил, что « Черная смерть » являлась комбинацией нескольких опасных для человека эпидемических заболеваний (сибирская язва, ящур) [Cantor N.F., 2001]. В обосновании своей точки зрения он опирался на то, что представленное в исторических источниках описание симптоматики заболевания соответствовало больше сибирской язве, нежели легочной или буббонной чуме. Именно споры сибирской язвы были найдены в общей могиле умерших от чумы в Шотландии. Их попадание было объяснено тем, что умершие могли употреблять перед смертью мясо инфицированного скота. Исходя из всего выше сказанного, исследователь пришел к мнению, что общее количество погибших во время « Черной смерти » от различных эпидемических заболеваний могло достичь 40 %.