Тимур Хайдаров - Эпоха «Черной смерти» в Золотой Орде и прилегающих регионах (конец XIII – первая половина XV вв.)

Средневековая эпидемия чумы на территории русских княжеств была подробно проанализирована в статьях другого американского исследователя Л.Н. Лангера [Langer L.N., 1975; Langer L.N., 1976].

Изначально признавая практически полное отсутствие в западной историографии наработок в области изучения « Черной смерти » на территории России, американский исследователь, исходил из точки зрения видного русского историка XIX в. С.М. Соловьева, перечислившего в своем труде, произошедшие на территории русских княжеств, наиболее крупные вспышки средневековой чумы. Однако, Л.Н. Лангер решил не ограничиваться представленной в труде русского дореволюционного историка информации о данном историческом факте. Соотнеся с приведенными в опубликованных исследованиях отечественных ученых В.Т. Пашуто и А. Кахана [Пашуто В.Т., 1964; Kahan A., 1968] хронологическими данными природных бедствий, исследователь пришел к выводу о необходимости начала проведения в западной историографии систематических исследований « Черной смерти » на территории России [Langer L.N., 1975: 53].

При реконструкции хронологии чумных вспышек на Руси Л.Н. Лангер активно использовал данные, полученные в результате анализа древнерусских летописных сводов. В частности, в тексте опубликованной в 1975 г. статьи, можно отметить ссылки на следующие источники: Новгородская первая летопись старшего и младшего извода, Летописцы последней четверти XVII в., Московский летописный свод конца XV в., Троицкая летопись, Псковская первая летопись, Никоновская летопись и Рогожский летописец. Все это свидетельствует о достаточно хорошей проработке американским специалистом русских летописных сводов. Таким образом, в статье 1975 г. наиболее ценной является представленная хронологическая таблица происходивших в период между 1124 и 1488 гг. на территории русских княжеств эпидемических вспышек и масштабных голодных лет [Langer L.N., 1975: 60–61].

Исходя из полученных данных, содержащихся в письменных источниках, Л.Н. Лангером в качестве чумных эпидемий XII — первой половины XIV в. были определены эпидемии в 1158, 1187, 1230, 1278, 1299, 1309, 1318 и 1341 гг. В отношении « Черной смерти » было признано китайско-центральноазиатское происхождение заболевания и ее значение в дальнейшем распространении на территории Золотой Орды. Как и в остальных исследованиях западных специалистов, посвященных данной проблематике, особо подчеркивался факт первого ознакомления западноевропейцев с неизвестным заболеванием сразу же после бомбардировки Каффы (генуэзской колонии в Крыму) осажденной войсками ордынского правителя Джанибека [Langer L.N., 1975: 55].

Как считает американский специалист, дальнейшее распространение эпидемии средневековой чумы на территории России происходило не с территории Золотой Орды, а из Западной Европы. Именно оттуда « Черная смерть » в 1349 г. впервые была отмечена в Полоцке. Основная волна пришла на Русь двумя годами позднее. Как и эмигрировавший в США русский историк Г.В. Вернадский, Л.Н. Лангер видел причину этого в том, что русская степь была малонаселенной и, следовательно, действовала как буферная зона между Золотой Ордой и Северо-Восточной Русью [Vernadsky G., 1953: 206].

Последующий ход событий вызывает у американского исследователя массу вопросов. Традиционно считается, что после Пскова и Новгорода « Черная смерть » отметилась в 1352–1353 гг. в Новгородской земле, Глухове, Белоозере, Смоленске, Киеве, Чернигове, Суздале, Москве и « всей русской земле ». Автор не ставил под сомнение факт занесения болезни в Новгород, Псков и Полоцк из Германии. Однако, столь широкий размах она могла получить только вследствие прихода еще одной эпидемической волны с ордынских земель, расположенных в низовьях р. Днепр. Более того, заключает Л.Н. Лангер, в этом процессе возможно участие торговых путей, расположенных на территории Литвы, Крыма и Причерноморских степей [Langer L.N., 1975: 56].

Среди дальнейших вспышек средневековой чумы Л.Н. Лангером была выделена псковская чума 1360 г. По размаху и региону ее распространения данная вспышка была охарактеризована исследователем как локальная. Куда большей по размаху и по количеству погибших являлась вспышка 1364–1367 г. В дальнейшем « Черная смерть » отметилась: в 1374 г. по « всей русской земле » и Золотой Орде, 1376 г. в Киеве, 1386 г. в Смоленске, 1389 г. в Пскове, 1401 г. в Смоленске, 1403 и 1406–1407 г. в Пскове, 1408 г. в Москве и городах Великого княжествах Московского, 1414 г. вновь « вся русская земля », 1417 г. в Новгороде и Пскове, 1419–1420 г. в Киеве, Новгороде, Пскове, Торжке, Костроме, Ярославле, Юрьеве Польском, Владимире, Суздале, Переяславле, Галиче, Плёсе и Ростове, 1423–1427 г. и 1448 г. снова « вся русская земля ». Причем, по замечанию исследователя, произошедшие в 1420-х г. вспышки эпидемии чумы совпали с разразившимся масштабным голодом. Поэтому их последствия были куда масштабнее, чем это казалось на первый взгляд [Langer L.N., 1975: 57]. Сравнивая данные по русским эпидемиям чумы с западноевропейскими данными, Л.Н. Лангеру удалось хронологически определить годы наиболее крупных вспышек чумы второй половины XIV — первой половины XV вв. (1352–1353, 1364–1366, 1374, 1408, 1414, 1417, 1419–1420, 1423–1427 и 1448 гг.), годы развития чумы на фоне масштабного голода (1364–1366, 1374, 1409, 1421–1423 гг.) и годы « большого голода » (1361–1362, 1436, 1438, 1442–1445, 1468 и 1485 гг.) [Langer L.N., 1975: 61].