Тимур Хайдаров - Эпоха «Черной смерти» в Золотой Орде и прилегающих регионах (конец XIII – первая половина XV вв.)

Однако, это была всего лишь первая из регулярно повторявшихся волн. Так, в Италии чума отметилась в 1360–1363, 1371–1374, 1381–1384, 1388–1390 и 1398–1400 гг. В Испании хронология вспышек чумы практически совпадает с Италией. В остальной части Европы прослеживается схожая периодичность. На другом конце европейского континента — в России — в период с 1347 по 1534 г. было отмечено, повторявшихся в среднем каждые 11,1 года, 17 волн чумы. В период между 1536 и 1683 гг. таких волн было отмечено 11. После чего ритм их немного замедлился. Теперь вспышки фиксировались каждые 13,4 года. До середины XV в. эпидемии чумы развивались с определенной периодичностью и протекали почти синхронно, как будто бы каждый раз брали начало из какого-то внешнего очага. Впоследствии чума становится эндемической и возникает в том или ином месте, когда тому благоприятствуют обстоятельства, и только тогда эпидемии начинают утрачивать свою синхронность.

Впрочем, по заключению Й.-Н. Бирабена, имели место быть случаи локальных вспышек. К ним можно отнести испанскую чуму в 1648–1652 и 1676–1685 гг., итальянскую чуму в 1630–1631 и 1652–1657 гг., французскую чуму в 1657–1670 гг., вспышку чумы на Британских островах в 1647–1648 и 1663–1670 гг., а также в районе Балтийского моря в 1669–1670 гг. Таким образом, к 1670 г. основная часть Европы оказалась свободной от чумы. В более поздний период в основном фиксировались вспышки чумы, завезенной с Ближнего Востока и Африки. В России чума из-за наличия прямых контактов с азиатскими природными очагами продержалась дольше остальных. Последней зафиксированной вспышкой становится « чумной бунт » в Москве 1770–1772 гг. Говоря об общем числе погибших в результате всех вспышек чумы во время « Черной смерти », исследователь склонялся к 50 % убыли населения Западной Европы [Баччи М.Л., 2010: 107–110].

Теоретический аспект возникновения эпидемии « Черной смерти » рассмотрел в своей работе У.Х. Макнилл [McNeill W.H., 1976]. Он исходил из того, что эпидемии были вовсе не периферийным явлением всемирной истории, а, напротив, определяли ее течение как фактор, повлиявший на судьбы целых цивилизаций. Усвоив естественнонаучный взгляд на болезнь как на природный феномен, исследователь показал, что первопричина волн эпидемий, накатывавших на целые континенты, заключалась в том, что человеческие сообщества, жившие изолированно друг от друга, периодически вступали в контакт друг с другом. Те народы, у которых не было иммунитета, должны были понести наиболее жестокие потери от встречи с « новыми заболеваниями ». Так было и в эпоху « Великого переселения народов », монгольского завоевания, установления трансатлантических контактов. Именно во время последнего периода Западную Европу накрыла волна эпидемии сифилиса, а Америка подверглась опустошению из-за оспы.

Новаторским шагом У.Х. Макнилла стало использование при анализе исторического прошлого понятий, принятых в естественных науках. Наиболее ярко это проявилось в его оценках социальных процессов. В частности, эксплуатация социальными « макропаразитами » или элитой (бюрократии, духовенства или купечества) крестьянства и городских рабочих была сравнена с зарождением в человеческих сообществах новой инфекционной болезни или с « инвазией », обитающей внутри нее популяции микропаразитов. Таким образом, по мнению ученого, человеческая история дает многочисленные примеры появления « новых заболеваний », которые выступают как особые формы эколого-исторического опыта. В ходе его освоения разрушается баланс сосуществования больших и малых популяций и их паразитов. Такие болезни, как правило, оказываются « новыми » из-за того, что общество не обладает по отношению к ним биологической, культурной и институциональной памятью. Поэтому в сообществах людей к возникшим вызовам изначально нет окончательных ответов или правильной модели поведения. По заключению ученого, именно Всемирная история предоставляет возможность найти ответы на вызовы, которые могут возникнуть в будущем [Михель Д., 2008: 226].

Прямым результатом появления новых теоретических исследований в области эпидемиологии чумы явилось расширение в середине 1970-х годов исследовательского интереса к неохваченным ранее регионам мира. Одним из таковых стала Россия. Так, в 1974 г. американским историком Д.Т. Александером был опубликован первый в западной историографии обзор отечественных работ по теме эпидемии чумы [Alexander J.T., 1974]. Главным образом в статье анализировалась опубликованная сразу же после « Московского чумного бунта 1771 г .» работа Д.С. Самойловича, члена противочумной комиссии и заведующего всеми госпиталями во время эпидемии чумы 1770–1772 гг.