Тимур Хайдаров - Эпоха «Черной смерти» в Золотой Орде и прилегающих регионах (конец XIII – первая половина XV вв.)

Другой важной теоретической работой, написанной под влиянием теории природной очаговости трансмиссивных болезней человека и опубликованной в середине 2000-х гг., считается монография супругов Сунцовых [Сунцов В.В., Сунцова Н.И., 2006]. В этом исследовании авторы постарались, используя экологический подход к изучению генезиса природных и антропогенных очагов чумы, реконструировать процесс возникновения пандемии чумы. В результате была предложена концепция двух этапов генезиса природных чумных очагов. На первом, естественно-историческом этапе, в эпоху конца позднего плейстоцена (22–15 тыс. лет назад), по мнению авторов исследования, на обширных степных пространствах Центральной Азии произошло формирование биологической паразитарной системы « монгольской сурок ( Marmota sibirica ) — блоха ( Oropsella silantiewi )». На втором, биосоциальном этапе, человек в результате своей хозяйственно-экономической деятельности стал активно непреднамеренно оказывать неблагоприятное влияние на генезис первичных очагов чумы в Евразии. В результате произошло не только изменение естественных ареалов обитания грызунов, и создались условия для всемирной экспансии чумы. Исходя из гипотезы Р. Поллитцера, ученые пришли к выводу, что основной причиной начала « Черной смерти » стало проникновение сурочьего подвида из Центральной или Средней Азии через Крым (Каффу) в Европу и Северную Африку. Наиболее вероятно, вынос микроба чумы из природного сурочьего очага ( Marmota baibacina ) произошел в районе оз. Иссык-Куль и был связан с военными походами монголов на Запад в 1330–1340-х гг.

В начале 2010-х г. одесским исследователем И.Т. Русевым была предложена оригинальная концепция происхождения эпидемии чумы [Русев Т.И., 2011]. Автор исходит из того, что одной из важнейших причин начала любой эпидемии является не принесение морским путем основных разносчиков чумной бактерии черных крыс, а активное воздействии человека в результате хозяйственной деятельности на уже существующие древние эпидемические очаги чумы. Таким образом, изыскания Т.И. Русева в области изучения в целом коррелируется с установившейся в отечественной науке точкой зрения на то, что одним из важных факторов проявления крупных вспышек чумы являлся антропогенный фактор.

Если рассматривать развитие в эти годы историографии темы « Черная смерть на территории Золотой Орды и близлежащих регионов », то следует отметить отказ в исследованиях от марксистского материализма и рост интереса к трудам западных специалистов. Одной из первых работ отечественных специалистов, созданных под влиянием достижений западной историографии, стала опубликованная в 1991 г. монография Ю.Л. Бессмертного [Бессмертный Ю.Л., 1991]. Автор, исходя из анализа французских средневековых источников, смог сделать выводы относительно изменений, произошедших во французском средневековом обществе. Наиболее заметные, по мнению исследователя, произошли сразу после « Черной смерти ». Главным образом они привели к трансформации общественных взглядов на роль женщины в жизни средневекового общества, различные поколенческие и половозрастные проблемы, поведенческие мотивы различных социальных слоев, представления о болезни и смерти.

Еще больше подогрел интерес к теме исследования перевод на русский язык статей американского тюрколога Ю. Шамильоглу [28]. Под влиянием его взглядов отечественные исследователи смогли не только расширить исследовательскую тематику, но и за счет включения вновь открытых нарративных источников подробно рассмотреть проявление « Черной смерти » и ее последствия для Золотой Орды.

Одним из отечественных первопроходцев данной темы стал в конце 1990-х г. кишеневский историк Н.Д. Русев. В своей работе, посвященной расположенным в низовьях Дуная и Днестра ордынским городам, исследователь в качестве основного фактора, поспособствовавшего распространению на этих территориях « Черной смерти », обозначил существовавшую на этих территориях так называемую контактную зону пересечения интересов Запада и Востока [Русев Н.Д., 1999]. Для обоснования своей точки зрения, автор исследования обобщил практически все достижения в изучении отдельных сторон истории городов Нижнего Подунавья и Поднестровья. Используя данные письменных, археологических и нумизматических источников, Н.Д. Русев пришел к выводу, что большую роль в истории Молдавии сыграла вспышка средневековой чумы в 1346–1352 гг. Последняя, по его мнению, пришла из Улуса Джучи. Однако, из-за отсутствия достаточного количества письменных источников о распространения чумы в землях Дешт-и Кыпчак, нельзя точно определить временной промежуток появления на территории Молдавии данного средневекового бедствия. Единственным письменным источником, позволяющим понять суть событий, могут считаться византийские хроники Иоанна VI Кантакузина. Именно в них напрямую сообщалось, что « северные скифы » пострадали ничуть не меньше, чем жители Византийской империи. Впрочем, основной причиной массовой гибели населения, по мнению Н.Д. Русева, являлся не низкий уровень санитарии, а присутствие в нижневолжских степях природных очагов чумы. Причем большую роль в распространении эпидемии сыграл благоприятный климат и широкая сеть торговых путей [Русев Н.Д., 1999: 53].