Борис Рамм - Папство и Русь в X–XV веках

Папы расширяли свои владения, распространяли свою юрисдикцию на всю Италию, Испанию, Францию, Иллирию и Африку, выступая не только в качестве главы церкви по вопросам ее организации и управления, но и в качестве верховной светской власти, «именем бога» диктующей свои решения.

В IX в. папа Иоанн VIII высокомерно заявил Карлу Лысому, что получением императорской короны тот обязан ему одному. [20] Baronius , t. XV, стр. 264, § 6. Церковный собор в Павии подтвердил это заявление. [21] L. Muratori . Rerum italicarum Scriptores, Mediol. 1723–1751, t. II, стр. 210.

Особое значение имел в деле возвышения власти римских пап один из наиболее позорных в истории папства документов — «Лжеисидоровы декреталии», сфальсифицированные именно в эту пору (середина IX в.) и настолько искусно, что в течение ряда столетий они считались подлинными, пока в XVI в. не были окончательно разоблачены как подделки. В сборнике этих декреталий, ошибочно приписанных Исидору севильскому епископу начала VII в., подобраны тексты, якобы принадлежащие папам II–IV вв. Среди них сотни подложных документов (папские послания, никогда не существовавшие, каноны, никогда не издававшиеся и т. п.), якобы подтверждающих, будто папа римский — верховный глава, законодатель, «высший судия» в церкви, что он «единый, высший, первый епископ христианского мира». Тем самым обосновывалось «право» римских пап давать неоспоримые решения по всем вопросам, не только религиозным, но и политическим. Традиционная идея imperium christianum наполнялась новым содержанием, получала выраженный теократический характер. Но это не была только декларация — с IX в. папство приобрело в Западной Европе вполне реальное значение.

Однако, как ни выросло значение церкви, ставшей важнейшей частью идеологической надстройки формировавшегося в Европе феодального общества и освящавшей своим авторитетом разбойные походы IX–X вв., не могло быть в то время еще речи о господствующей роли церкви, о ее власти над светскими феодальными правителями. Более того, с середины X в. в Западной Европе устанавливается приоритет государственной, императорской власти над властью церкви, в том числе и над папством. Создается так называемая оттоно-салическая имперско-церковная система. [22] L. Santifaller . Zur Geschichte der ottonisch-salischen Reichskirchensystem. Wien, 1954. Особую роль, как показали новейшие исследования этого вопроса, сыграли в ее установлении мероприятия германского императора Оттона I (936–972 гг.). Церковный дух, которым овеяны эти мероприятия, вполне согласуется с основной политической линией Оттона I, опиравшегося на церковную иерархию, и объясняет возникновение в 962 г. Священно-Римской империи, хотя в свете исторической реальности то, что называлось этим именем, не было, по меткому слову Вольтера, ни первым, ни вторым, ни третьим. Фактически, на протяжении 150 лет, в римской церкви на огромной части Западной Европы господствовала власть германских светских правителей.

И вместе с тем именно за этот период, как это ни парадоксально с первого взгляда, папство сумело обосноваться на прочной базе общепризнанного в западноевропейском феодальном мире неоспоримого своего авторитета, что позволило папам второй половины XI в. вступить в решительную борьбу за признание своего приоритета, за утверждение своей реальной власти.

Силы для этой борьбы дало папству прежде всего экономическое укрепление позиций церкви, превратившейся именно в этот период, период крайней феодальной раздробленности, в крупнейшего феодала в западноевропейском мире. [23] Если сравнить 170 лет каролингского периода (741–911 гг.) с 145 последующими годами оттоно-салического периода (911—1056 гг.), то оказывается, что число предоставленных церкви в пределах Империи иммунитетов выросло за вто время в 7 раз. Значительно расширилась и номенклатура феодальных прав, дарованных церкви ( Santifaller , ук. соч., стр. 60 и сл.). Церковь становится в эту пору владетельницей приблизительно одной трети всех земель в Западной Европе. Рост церковно-монастырского землевладения делал духовенство все более влиятельным, превращал его в неотъемлемую составную часть верхушки феодального мира. [24] Интересный подсчет современного немецкого историка Сантифаллера говорит о том. что из 1626 немецких епископов до XV в. включительно 975 принадлежали к феодалам, 179 предположительно принадлежали к феодалам, 355 вышли из министериалов, которых можно считать низшей прослойкой феодалов, и только 117 вышли из бюргеров или крестьян. О большом росте церковного землевладения свидетельствуют и другие данные (см.: А. Конокотин . Рост владений монастыря св. Германа в XI–XIII вв. Учен. зап. Ярославск. педагог. инст., вып. 1, 1953, стр. 76–98).