Николай Горелов - Книга странствий

Итак, прихватив с собою третьего спутника, брат Иоанн де Плано Карпини отправился дальше — в Краков, где его ждала неожиданная встреча. Из-за наступивших холодов русский князь Василько, отправившийся вместе с Конрадом Мазовецким, некоронованным правителем Польши, воевать против одного из литовских племен, был вынужден отложить поход. Пришлось ему провести некоторое время в Кракове. Именно к холодам подоспел и брат Иоанн де Плано Карпини вместе со своим посольством. Апостольский нунций знал Конрада Мазовецкого еще с 1237 г., и поэтому польский князь попросил Василько всячески содействовать папскому дипломату. Такая помощь пошла на пользу, ибо миссионеры получили не только охранную грамоту для проезда по всей Руси до самого Киева, но и ценный совет — запастись подарками для татарских чиновников. Дотошный брат Бенедикт подсчитал, что только служителям хана Батыя было преподнесено сорок бобровых шкур и восемьдесят барсучьих. Итак, в феврале 1246 г. миссионеры добрались до города Киева, где были приветливо встречены Дмитрием Ейковичем, боярином великого князя Ярослава, посоветовавшим миссионерам сменить европейских лошадей на более выносливых татарских. Из Киева путешественникам пришлось сделать крюк и добраться по льду Днепра до Канева, куда их обманом заманил наместник Михея, стремившийся заполучить от посланников подарки. После этого минориты наконец-то добрались до военачальника Корейцы, чье войско охраняло западные рубежи монгольских владений. Именно здесь обнаружилось, что толмач, которого монахи наняли за деньги в Киеве, никуда не годится, а поэтому однозначно перевести папское послание на татарский язык просто невозможно. Корейца, принадлежавший к клану Джучи, решил направить путешественников прямо к властителю Золотой Орды в сопровождении двух татар-десятников и «человека Батыя». А оттуда, как распорядился хан Батый, посланников следовало доставить в Монголию, причем как можно быстрее — чтобы они поспели к коронации императора. Именно на «своего человека» он и возложил исполнение подобного поручения.

Апостольский нунций не сообщает нам его имени, но об этом персонаже мы знаем довольно много. Он не был молод, правда, его нельзя считать очень старым — скорее всего, в тех же летах, что и сам правитель Золотой Орды. Большую часть жизни он провел в Дешт-и-Кыпчаке, хотя как минимум один раз ездил в окрестности Каракорума. Не исключено, что этот человек был в числе свиты хана Батыя во время великого курултая, собравшегося, чтобы обсудить поход на Запад. Позднее он принял участие в этом походе, причем был прекрасно осведомлен об обстоятельствах, сопутствующих подобному предприятию, и даже сам сражался на берегах реки Сайо с венгерскими воинами, однако находился в отряде самого Батыя в тот момент, когда передовые татарские полки стали пытаться перейти мост. Зато панику венгров, оказавшихся в собственном лагере, словно в ловушке, этот татарин уже мог наблюдать воочию. Обратно в степи он возвратился вместе с самим ханом. И вот теперь ему приходилось исполнять роль провожатого иноземных послов. Из сведений, сообщаемых монахами, вырисовывается портрет «человека Батыя» со многими подробностями. Во-первых, он был весьма терпелив и готов давать многочисленные пояснения иногда недоумевавшим францисканцам. К тому же в минимальном объеме он мог овладеть русским языком еще во время великого похода Батыя. Это позволяло татарину худо-бедно общаться с братом Бенедиктом, несомненно по-русски изъяснявшимся. И вот татарин, прилагая изрядные усилия, старался не только достичь взаимопонимания на пальцах, но и продвинуться дальше. Именно он мог попытаться преподать весьма способному к языкам брату Бенедикту начальные уроки монгольского. Еще неизвестно, кому было тяжелее, ученик-то со своим умением запоминать все со слуха должен был просто внимательно следить за объяснениями, в то время как учителю приходилось на примерах и пальцах изображать «воду», «собаку», «человека», «овцу» — в общем, множество вещей, которые весьма непросто отыскать в безлюдной степи. Надо было иметь немалое терпение, чтобы добиться от европейского монаха адекватного понимания. Но, судя по информации, которая оказалась в голове у брата Бенедикта, «человеку Батыя» это удалось. Татарин не хранил постоянного молчания на протяжении всего пути. Напротив, он старался рассказать путешественникам как можно больше, представая человеком, весьма охотно делившимся своими, пусть и весьма своеобразными познаниями. Где бы францисканцы ни оказывались — в Комании, стране биссерминов или Монголии, провожатый всегда старался указать путешественникам географические ориентиры и объяснить, какие земли располагаются к югу, а какие к северу, кто там обитает и когда оные были покорены монголами. И хотя вопрос о том, начертили ли братья-минориты Иоанн и Бенедикт какую-либо схему своего маршрута, остается открытым, следует признать, что уроки географии, преподанные им «человеком Батыя», не прошли даром. Вызывает восхищение та точность, с которой оба путешественника ориентируются в местоположении доселе неизвестных им стран и народов. Наряду с фактически достоверными деталями этот татарин сообщил монахам множество почти фантастических подробностей. Так, он поведал, что за землями, находящимися во владении булгаров и башкир, обитают разные диковинные народы: пароситы, питающиеся только запахами, самоеды, живущие совсем бедно, а также люди с собачьими мордами и бычьими ногами. Можно представить, какое удивление это вызвало у путешественников, ибо о существовании подобных экзотических племен они знали из сочинений святого Августина и Исидора Севильского. Отправившись дальше, татарин подробно описал монахам, как были взяты крупнейшие города Центральной Азии, Янджикент и Ургенч, причем последний, как он сообщил, был разрушен монголами при помощи наводнения. Скорее всего, «человек Батыя» просто не сообщил францисканцам, что эти события произошли еще во времена хана, Джучи, отца нынешнего правителя Золотой Орды, а поэтому и брат Иоанн де Плано Карпини, и брат Бенедикт Поляк сочли оные начальными эпизодами великого похода на Запад, предпринятого монголами в тридцатых годах XIII века. Покинув мусульманские страны, путешественники вступили на территорию, принадлежавшую кара-китаям, или «черным китаям», как пояснил провожатый, а затем отправились далее и пересекли границы владений племени найманов. Путь через эту страну был отмечен одним примечательным эпизодом. На подходе к горному ущелью татарин решил поведать путешественникам о славной победе, которую одержали в этих краях монголы над объединенными силами найманов и кара-китаев. И хотя провожатый очень точно описал обходной маневр, предпринятый войсками Чингиса и принесший оным победу, место сражения он все-таки перепутал. Дело в том, что знаменитая битва с найманами и кара-китаями происходила совсем недалеко от Каракорума, до которого путешественникам было еще ехать и ехать. Рассказав о том, как монголы пробирались по высокогорным тропам, чтобы незаметно окружить противников, проводник сообщил, что в этих местах вольно себя чувствуют только горные козлы, а поэтому будет нелишним спешиться и на своих двоих путешествовать по каменистой местности. Однако незадачливый брат Бенедикт не внял этому предупреждению и попытался взобраться на гору прямо сидя верхом на лошади. Татары поспешили остановить наездника, уподобившегося горному козлу, и объяснить, что такой способ передвижения опасен для жизни. Не исключено, что они даже пригрозили на словах польскому францисканцу. Пришлось брату Бенедикту слезть со своей лошадки.