Николай Горелов - Книга странствий

Анналы монастыря св. Пантелеймона в Кельне

1247 г.

Весной 1245 г. Римский Папа Иннокентий IV, вынужденный временно скрываться от своего заклятого врага — Фридриха II — в городе Лионе на границе Франции, оказался перед сложной дилеммой. С одной стороны, наседал мятежный император, с другой — доносились все новые и новые тревожные слухи о том, что татары собираются напасть на Европу. Поговаривали даже, что у татар вскоре будет избран новый царь. И вот, обнаружив невозможность умиротворить врага внутреннего, Иннокентий решил попытаться договориться с властителем далекого и малоизвестного племени. 16 апреля, на Пасху, из Лиона выехало посольство, которое Римский Папа направил к «царю и народу татар». Свою решимость склонить это племя к христианской вере понтифик обнародовал тремя неделями ранее, повелев составить особую буллу, адресованную его предводителю. И вот снабженным папским посланием дипломатам предстояло отправиться в далекое путешествие. Главою миссии был назначен монах-францисканец брат Иоанн де Плано Карпини, пользовавшийся влиянием в своем ордене. Вместе с ним выехал и другой монах — Стефан Богемский, скромный францисканец, не удостоившийся отдельной страницы в мировой истории. Судя по всему, папская казна в это время оскудела, и посланцы не получили причитавшегося им как дипломатам содержания. Впрочем, францисканцы, за которыми в Европе утвердилось прозвище «минориты», то есть «меньшие», не отличались стяжательством и свято следовали установлениям евангельской бедности, утвержденным еще святым Франциском. Поэтому путешественники были вынуждены полагаться на собственную предусмотрительность и умение добывать пропитание. Впрочем, миссия не была лишена внимания и со стороны «сильных мира сего». Так, архиепископ Кельнский дал монахам в качестве сопровождающих прислужников несколько отроков. И все же плачевное состояние финансов надолго задержано миссионеров в Европе.

Только поздней осенью они добрались до границ Богемского королевства. В странах, расположенных в восточной части католического мира, брат Иоанн де Плано Карпини чувствовал себя как дома. В течение двадцати лет он проповедовал здесь заветы святого Франциска Ассизского. Брат Иоанн прошел долгий путь — от рядового монаха до провинциального министра ордена францисканцев. С большинством из местных князей он был знаком лично, ведь именно под руководством брата Иоанна де Плано Карпини были основаны обители монахов-миноритов в Праге, Вроцлаве и Кракове. И вот ныне он снова находился в тех странах, где вел когда-то свою проповедническую деятельность. Все было знакомо и одновременно выглядело по-иному, ведь по этим странам прокатилось татарское нашествие. Чтобы собрать как можно больше информации о народе, с которым еще только предстояло встретиться лично, брат Иоанн обращался и к королю Богемии, и к местным францисканцам. Среди них особо выделялся брат Иордан, провинциальный викарий, которого связывало с апостольским нунцием не только общее происхождение — оба они были из окрестностей Перуджи, но и двадцатилетняя совместная деятельность по расширению ордена на востоке Европы. Голос брата Иордана выделялся среди хора посланий, направляемых из разоренных татарами областей в столицы католического мира. Так, к нему прислушивались даже в Кельнском архиепископстве и далеком герцогстве Брабантском. Скорее всего, именно брат Иордан посоветовал апостольскому нунцию взять с собою третьего спутника — польского монаха-францисканца по имени Бенедикт. Истории было угодно распорядиться так, чтобы именно Бенедикт стал для брата Иоанна де Плано Карпини «сотоварищем в трудах и переводчиком». Этот молодой польский минорит — а нам известно, что Бенедикт с легкостью управлял лошадью, в то время как апостольский нунций был тучен и еще лет за пятнадцать до путешествия предпочитал ездить на ослике, — обладал самым необходимым в незнакомых условиях талантом — неукротимым любопытством. Легкость, с которой он будет общаться с татарами, грузинами или русскими клириками, просто поразительна. Список диалектов и наречий, с которыми он сравнивает языки четырех татарских племен, позволяют предполагать, что Бенедикт обошел «на своих двоих» всю Европу. Он посетил Брабант, Рим, владения патриарха Аквилейского и ландграфа Тюрингии — а с властителями этих земель богемские францисканцы состояли в постоянной переписке. Не исключено, что брат Бенедикт побывал и на Руси. Именно знание русского языка и оказалось определяющим в назначении брата Бенедикта Поляка переводчиком в миссии апостольского нунция. Даже неграмотность этого минорита — а до нас дошли только тексты, записанные с его слов, — не помешала назначению. Впрочем, францисканцы, в отличие от монахов других орденов, были, согласно уставу, не обязаны уметь писать, ведь их основная задача — проповедовать евангельский образ жизни.