Артур Озолин - Из истории гуситского революционного движения

У таборитов сложились свои политические институты. Прочно вошли в жизнь таборитских общин «старшие», которые руководили гражданскими делами, избирались и могли быть переизбраны членами общины. Постоянным явлением стали народные собрания членов общин, в наиболее важных случаях собирались таборитские синоды, например, в 1422–1424, 1426 гг.

Идеологи таборитов принимали активное участие в обсуждении важнейших спорных моментов по программным и тактическим (употребляем условно этот термин) вопросам. Например, в 1420 г. оживленно обсуждался вопрос о войне, т. е. о том, можно ли прибегать к вооруженной борьбе с вратами в защиту «правды божьей», т. е. в борьбе с феодально-католической реакцией. Табориты защищали на публичных диспутах 72 статьи, принимали участие в общечешских гуситских сеймах, в посольстве к Сигизмунду, на Базельском соборе и т. д. Следовательно, был создан и накоплен большой опыт в самой организации народного движения. Можно полагать, что длительное сохранение в народе гуситской революционной традиции [941] F. Kavka , Husitská revolucni tradice, Praha, 1953. Macho, vec M., Husové uceni… в какой-то мере проявилось в антифеодальных восстаниях чешского крестьянства в XVII–XVIII вв., особенно в восстании 1775 г.

Большой интерес представляют военные походы таборитов за границу. Они тщательно готовились, продумывались. Много внимания уделялось организации руководства военными силами, в войсках имелись выборные гетманы. Военные уставы содержали ряд статей, в которых обосновывались исключительно важные требования ко всем гуситам, прежде всего требование высокого морального уровня каждого воина-гусита. Как справедливо заключают современные чехословацкие историки [942] J. Durdik , Husitské Vojenstvi, Praha, 1954. , гуситская армия представляла собою зарождавшуюся армию нового типа.

О высокой степени организованности гуситского движения говорит также большая политическая деятельность гуситов: осмысленная, сознательная пропаганда своих идей среди соседних народов, прямые попытки получить их поддержку и, в свою очередь, стремление поддержать трудовой народ соседних стран в его антифеодальной и национально-освободительной внутренней борьбе; безотказный прием угнетенных чужеземцев в свои ряды; попытка установления прочного союза с другими славянскими народами — поляками, белорусами, русскими, украинцами; большая работа, проделанная гуситскими сеймами и гуситскими магистратами (Праги и др. городов) по преобразованию общественных отношений и церковного устройства внутри страны; активная борьба за осуществление гуситских идей на практике.

В антифеодальном движении крестьянства был достигнут значительно более высокий уровень борьбы, чем прежде: пассивные формы оппозиции феодализму, широко известные в Чехии прежде, теперь были отодвинуты на задний план. И, наоборот, на первое место выступила высшая форма классовой борьбы крестьянства, возможная в то время, — вооруженное восстание против феодалов, хотя, разумеется, продолжали сохраняться и другие, менее активные формы.

Качественно новым моментом явилось признание наиболее активной частью крестьян необходимости совместной борьбы с горожанами против феодального лагеря. Как уже указывалось нами выше, еще в собраниях на горах были выступления в таком духе. Призыв к единству всех гуситов становится особенно сильным в связи с началом крестовых походов против гуситской Чехии. Среди широких сдоев чешского населения тогда была еще широко распространена иллюзия в отношении возможности прочного и постоянного союза всех гуситов, независимо от их имущественного и социального положения. Только длительный и горький опыт, «уроки» предательства со стороны гуситских панов, затем правых элементов бюргерской оппозиции и, наконец, бюргерской оппозиции в целом, подорвали веру в такую возможность. Сразу после летнего пражского восстания 1419 г. стал оформляться крестьянско-плебейский лагерь, зародившийся еще прежде. Конечно, не следует слишком переоценивать это обстоятельство. Было бы неверно отождествлять плебейско-крестьянский союз в Чехии XV в. с идеей и практикой союза пролетариата и крестьянства в новое и новейшее время. Базой для последнего являлась совершенно иная стадия исторического развития, принципиально иная расстановка сил, наличие теории марксизма, самостоятельных партий пролетариата и пр. В период средневековья пролетариат как класс еще не сложился, а городской плебс, по характеристике Ф. Энгельса, [943] Ф. Энгельс , Крестьянская война в Германии, стр. 29–30. представлял собою еще довольно пеструю массу, не способную руководить крестьянством и не имевшую четко выраженной программы. В крестьянско-плебейском блоке таборитов руководящая роль принадлежала не плебсу, а крестьянству. Когда революционному крестьянству и плебсу не удалось захватить Прагу в свои руки и создать там свой революционный центр, они были вынуждены создать свои центры, например Табор. Передовой плебс городов, как показывают данные судебных записей панов Рожмберков, [944] Popravci kniha pánuv z Rozmberka, ed. Mares F., Praha, 1878. частично ушел в эти военные лагери-таборы; частью, например в Праге, продолжал борьбу внутри города с бюргерской оппозицией за руководство. Вооруженные силы пражан, в том числе, по-видимому, и некоторая часть плебса, мобилизованная на войну и не ушедшая в таборитские города, совместно с таборитами предпринимали нередко вооруженные наступательные и оборонительные операции против феодально-католической внутренней и европейской реакции.