Лев Гумилёв - Татаро-монголы в Азии и Европе

Оба этих труда весьма ценны [455] Труд Джувейни написан одновременно с произведением Джузджании в 1260 г., хотя и независимо от него. Но Джузджании был современником похода Чингис-хана, тогда как Джувейни основывался на письменных источниках и отчасти на рассказах старших современников. Книга Рашид ад-Дина во многом отличается от труда Джувейни, поскольку оба автора пользовались разными монгольскими первоисточниками (см. J. Boyle , Juwayni and Rashid ad-din as sources on the history of the Mongols, — в сб. «Historians of the Middle East», ed. B. Lewis and P. M. Holt, London, 1962, стр. 133–137). Но в описании завоевания монголами Средней Азии Рашид ад-Дин почти текстуально воспроизводит рассказ Джувейни, поэтому мы здесь почти не ссылаемся на него. , ибо в них использованы многие, в том числе и не дошедшие до нас первоисточники. И Джувейни, и Рашид ад-Дин отражают официальную промонгольскую точку зрения: Чингис-хан — орудие божьей воли; его жестокость — наказание божье народам и особенно правителям за их испорченность, пороки и несправедливости; хотя Чингис-хан и не был мусульманином, но, объединив под своей властью большую часть мира, он тем самым способствовал распространению-мусульманской религии в странах Востока и Запада; из чингисидов же одни уже обратились, другие еще обратятся в ислам.

Различие между историками антимонгольскими и промонгольскими практически имеет мало значения для данной статьи, ибо и представители второй группы, при всей их лояльности по отношению к монгольским ханам, не скрывали массовых разрушений, чинимых войсками Чингис-хана, и темных сторон монгольского владычества.

Мы не имеем возможности дать здесь подробный обзор советской и западной историографии вопроса. Отметим лишь, что Б. Я. Владимирцов дал явно идеализированную оценку личности Чингис-хана и его политики [456] Б. Я. Владимирцов , Чингис-хан, Берлин — Пг.—М., 1922. Эта идеализация уже незаметна в более поздней книге: Б. Я. Владимирцов , Общественный строй монголов. Монгольский кочевой феодализм, Л., 1934. . В. В. Бартольд также не чужд идеализации уже не столько личности Чингис-хана, сколько его империи и последствий завоеваний. В. В. Бартольд явно недооценивал размеров разрухи, экономического и культурного упадка в результате завоеваний Чингис-хана и чингисидов. Поэтому, несмотря на большую ценность трудов В. В. Бартольда и особенно его классической работы «Туркестан в эпоху монгольского нашествия» [457] Первое издание — СПб., 1900; второе, дополненное — Сочинения, т. I, М., 1963. , его трактовка последствий монгольских завоеваний не может быть принята [458] См. об этом: И. П. Петрушевский , Предисловие, — в кн. В. В. Бартольд , Туркестан…, стр. 32–33. . Общая оценка исторического значения этих завоеваний в советской историографии остается отрицательной [459] Перечень работ советских историков, в которых дана общая оценка монгольского завоевания, см. в кн. В. В. Бартольд , Туркестан…, стр. 530, прим. ред. 1. . Она совпадает с оценкой, данной К. Марксом: «Между тем орды совершают варварства в Хорасане, Бухаре, Самарканде, Балхе и других цветущих городах. Искусство, богатые библиотеки, превосходное сельское хозяйство, дворцы и мечети — все летит к черту» [460] К. Марк с, Хронологические выписки, — Архив Маркса и Энгельса, т. V, стр. 221. . Новую оценку личности и деятельности Чингис-хана с марксистских позиций дал академик И. М. Майский [461] И. М. Майский , Чингис-хан, — «Вопросы истории», 1962, № 5, стр. 74–83. .

Поход монгольских войск в Среднюю Азию в 1219 и следующие годы занимает важное место в серии завоевательных войн, порожденных образованием Монгольской империи Чингис-хана. Этот поход стал начальным этапом завоевания монголами стран Западной Азии и Восточной Европы.

Государство хорезмшахов, против которого был направлен этот поход, объединяло большую часть Средней Азии, весь нынешний Афганистан, весь Иран (кроме Хузистана). Оно простиралось от Аральского моря и низовьев р. Сыр-Дарьи на севере до Персидского залива на юге и от Памира и Сулеймановых гор на востоке до гор Загроса на западе. Это был конгломерат стран и народностей, объединенных завоеванием вокруг Хорезма — очень богатой области старинной земледельческой ирригационной культуры. Экономическое (с X в.) и политическое (с XII в.) значение Хорезма сильно выросло благодаря тому, что столица его Гургандж (Ургенч) стала узлом караванных путей, соединявших Иран и Среднюю Азию со странами Восточной Европы (в частности с Киевской Русью), со степными тюркскими племенами нынешнего Казахстана и с Китаем (через Монголию), складочным местом и биржей транзитной караванной торговли. Но вместе с тем государство хорезмшахов как великая держава было образованием недавним: Хорасан был завоеван в 80-х годах XII в., Западный Иран — в 1194 г., Заамударье (Мавераннахр) — в 1210 г., нынешний Афганистан — к 1215 г. Состав населения этой державы был пестрым, охватывая много разных иранских и тюркских народностей, а также племен, еще не сложившихся в народности, оседлых и кочевых. Вражда между ними, особенно между оседлыми иранцами и кочевыми тюрками, временами принимала острые формы [462] По словам Джувейни («Тарих-и джахангушаи», — GMS, т. II, стр. 193). уже во время войны с монголами гурские эмиры заявили наместнику хорезмшаха в Герате: «Мы гурцы, а вы — тюрки, мы вместе жить не можем». .