Лев Гумилёв - Татаро-монголы в Азии и Европе

Образование государства, связанное с возвышением Чингис-хана, как указывалось выше, было следствием длительного процесса внутреннего развития монгольского общества. Поэтому едва ли возможно даже частично объяснить причину успеха первого монгольского великого хана внешними обстоятельствами. Тем более что источники не сообщают, какие восточномонгольские, т. е. татарские, племена подвергались нападениям чжурчжэней, какие потери они понесли и насколько они были ослаблены. Наоборот, судя по «Тайной истории монголов», татары, которых в 1204 г. истребил Чингис-хан, составляли четыре племени (ча'ан-татар, алчи-татар, дутаут-татар и алухай-татар) и были многочисленны [1951]. Они, очевидно, не все испытали ужасы погромов, учиненных цзиньскими войсками, и ко времени нападения Чингис-хана представляли значительную военную силу. Но здесь важнее отметить тот факт, что цитированные выше авторы, рассуждая только об объединении Монголии Чингис-ханом и игнорируя его результат — становление государства, рассматривают только половину проблемы. Они не хотят говорить о каком-либо государстве у монголов. Почему, увидим ниже. Конечно, нужно отметить, что военное объединение племен, находившихся на различных стадиях социального и культурного развития, и провозглашение ханской власти над ними, т. е. появление ранней формы государства, в условиях Монголии XIII в. было всего лишь началом действительной консолидации монгольских племен на почве языковой, психической, культурной и общественно-экономической общности и образования на этой основе монгольской народности.

Во всех трех упомянутых статьях Монголия рассматривается лишь как составная часть Китая, а история монголов — как часть китайской истории. Например, один из указанных авторов, обвиняя в предубежденности тех китайских историков, которые изображают эпоху Юань как «эпоху мрака» и как время воцарения «ада на земле», причисляет монгольских ханов того периода к «китайским императорам из национальных меньшинств» [1952]. Другой называет Монголию не иначе как «монгольскими районами» («мэн-гу ди-цюй»), а Китай, — «метрополией» («нэй-ди» — букв, «внутренние районы») [1953]. Для данной статьи характерен следующий вывод: «Племена (монгольские. — Н. М .)… начали объединяться. Монгольская народность официально появилась в истории нашей страны в качестве нации ( минь-цзу )» [1954]. Подобное отношение к проблеме, к сожалению, не имеет ничего общего с желанием объективно исследовать тему.

Однако государство, как известно, существовало, и основы монгольской государственности были заложены Чингис-ханом. Для полноты общей картины следует несколько слов сказать о дальнейшей судьбе ее. Идеологией основателя государства, как и всех других монголов той эпохи, были предания старины. Рашид ад-Дин пишет об этом: «Обычай монголов таков, что они хранят родословие [своих] предков и учат и наставляют в [знании] родословия [насаб] каждого появляющегося на свет ребенка… Ни у одного из других племен, исключая монголов, нет этого обычая, разве лишь у арабов, которые [тоже] хранят [в памяти] свое происхождение» [1955]. В другом месте он указывает более определенно: «Так как у них (т. е. у монголов. — Н. М. ) нет ни религиозной общины [миллат], ни веры [дин], при помощи которых они наставляли бы дитя, подобно другим [людям], на праведный путь, то каждому народившемуся дитяти отец и мать объясняют предания о роде [кабилэ] и родословной [насаб]» [1956]. Чингис-хан соблюдал древние обычаи неукоснительно-и не любил новшеств. В созданных им институтах почти все было повторением того, что существовало и до него. Только в силу объективных законов исторического развития общественные институты, позаимствованные им из прошлого, получили новое содержание. Это относится особенно к организации возглавленного Чингис-ханом молодого монгольского государства. Так, гвардия телохранителей, которая раньше была и у других монгольских вождей, например у Ван-хана кэрэитского, теперь взяла на себя некоторые функции государственной власти. Тысячи и десятки тысяч из десятичной системы организации, по которой у народов Центральной Азии еще с глубокой древности строились войска на период войн, теперь превратились в наследственные феодальные владения, одновременно оставаясь и военными единицами. Но здесь для нас важно отметить другое, а именно отношение Чингис-хана к монгольскому государству. Для монгольского вождя, воспитанного на родовых традициях, оно являлось достоянием всего его рода и подлежало разделу между родовичами, как всякая другая собственность. Исходя из этого древнего обычая, он поделил Монголию между родственниками, а позднее роздал сыновьям в уделы всю обширную Монгольскую империю. Чингис-хану, как, впрочем, и некоторым его преемникам, выросшим в условиях, когда родовые институты и обычаи в какой-то степени сохраняли силу, по объективным причинам была чужда идея централизованной монархии. Поэтому в Монголии с самого начала утвердился феодализм в классическом, политическом смысле этого слова (мы здесь не говорим об общественно-экономических отношениях, затронутых выше в настоящих заметках) с характерными для него вассалитетом и другими институтами. Феодальная раздробленность, предопределенная политикой Чингис-хана, сохранялась в стране вплоть до конца XVII в., когда территория расселения монголов была окончательно завоевана маньчжурами.