Саймон Рейнольдс - Ретромания. Поп-культура в плену собственного прошлого

ПРИЗРАКИ ГРЯДУЩЕГО ПРОШЛОГО

Есть кое-что ещё, что роднит айпод и мэшап. Мэшап — это, по сути своей, очень короткий сборник или список воспроизведения, настолько короткий, что песни в нём звучат не после-

Коллективная память была магистральной темой проекта «Death of Rave», вдохновлённого опытом Кирби, связанным с манчестерской клубной сценой конца восьмидесятых—начала девяностых. «Энергетика в клубах была просто потрясающей. Никто не знал, чего ждать дальше». Но к середине нулевых, когда Кирби попадал к клубы, он чувствовал, что «энергия и новизна окончательно покинули эти места. Мне просто хотелось отразить эти ощущения. Я взял старые танцевальные композиции и разделал их, удалив саму жизнь». Призрачное эхо знакомых будоражащих рифов и гимновых созвучий периодически мерцают сквозь густой смог тяжёлого звука, «но ритм и энергетика исчезли». Называя срок жизни рейв-культуры с 1988 по 1996 год, Кирби говорит: «Каждый тогда думал, что теми длинными ночами возможно всё. Мир был у наших ног. Теперь мне кажется, что это поколение самое разочарованное. Они видели свет на танцполах, но, когда он погас, перед ними открылось мрачное и непредсказуемое будущее».

Последняя работ Кирби — первая пластинка, которую он издал под своим собственным именем, Джеймс Лиланд Кирби. «Sadly,The Future Is Not What It Was» - опус-магнум, уместившийся на трёх компакт-дисках, в которых фирменные расщеплённые на атомы звуки сочетаются с пианинными аккордами в стиле Гарольда Бадда и Эрика Сати (это первый раз в его дискографии, когда Джеймс собственноручно играет музыку на музыкальном инструменте, а не в компьютерной программе). «Возможно, это был двухтысячный год, — рассказывал Кирби в одном из интервью. - Тот год для нас был символом будущего. Мы ожидали чего-то значимого от этого рубежа. Но, когда он наступил, всё было по-прежнему, за исключением того, что у нас больше не было двухтысячного года, в который мы могли бы смотреть с надеждой. Это, может быть, было просто похмельным синдромом после бурного тысячелетия, новому поколения просто надо подождать, пока его симптомы пройдут».

довательно, а одновременно. Почти все наиболее удачные мэ-шапы работали на контрасте и за счёт внутреннего конфликта. Это комбинация огня и льда, как охарактеризовал её Richard X (он же Girls on Top): «We Don’t Give a Damn About Our Friends» соединяет в себе горячий суперсексуальный голос из песни Адины Говард «Freak Like Ме» с холодными, как ледник, печальными синтезаторными звуками из классики синт-попа «Are ,,Friends“ Electric?» Гэри Ньюмана. В итоге на ваших глазах разгорается схватка инди-музыки и популярного ширпотреба (в композиции коллектива The Freelance Hellraiser «А Stroke of Genius» слиты воедино песня «Hard to Explain» группы The Strokes и хит Кристины Агилеры «Genie in a Bottle»). Стычка между каноническим роком и хип-хопом — особо излюбленный сюжет. 2 Many DJs сталкивали лбами Salt-N-Pepa и The Stooges, a Dangermouse обошёл всех на повороте, скрестив «The White Album» The Beatles и «The Black Album» Jay Z и получив на выходе «The Grey Album».

ЗАВТРА

Большинство мэшапов работают по принципу суперпозиции. Например, ведущий вокал одной песни наложен поверх мелодии или аранжировки другой. Крайне редко встречаются композиции, созданные по принципу коллажа, в котором просматривается «вертикаль»: песни нарезаются на равные части, а затем соединяются в цепь (голова собаки на туловище цыплёнка) так, что один сегмент переходит в другой, при этом каждый из них по отдельности остаётся в своём первозданном виде. Наиболее известный пример такой техники, пожалуй, незабываемый коллаж Osymyso «Intro Inspection» — двенадцатиминутный марафон вступительных партий из сотен известных поп-песен от «The Message» до «Love Cats», от Синатры до Spice Girls. Но, как и с любой формой попурри, удовольствие в данном случае доставляет только ощущение своего знания или всезнания: послушайте «Intro Inspection», и на вашем лице начнёт появляться улыбка, по мере того как вы будете узнавать и удивляться, что знаете каждый отрывок этой композиции.

Огромная разница между продюсерами, которые конструируют мэшапы, и их ближайшими соратниками, среди которых Люк Вайберт и The Avalanches, заключается в том, что послед-

ние работают в основном с малоизвестной и часто недооценённой музыкой (находки среди развалов уценённых пластинок, архивные записи, редкий джаз вроде семплов из композиций Нила Ардли, которые искромётно проскальзывают в песне «Since I Left You»). В то время как мэшап — это работа с общеизвестными поп-хитами, песнями, которые вы любили или, по крайней мере, обязательно должны узнать. При таком подходе музыка не приобретает никакой добавочной стоимости, самое большее, на что можно рассчитывать, — увеличение количества, но никак не качества. Единственная ценность в данном случает носит исключительно концептуальный характер: остроумное сопоставление несовместимого, которое заставляет музыкантов из совершенно разных слоёв культурной жизни общаться друг с другом. Таким образом, мэшап даже в качестве шутки имеет свой срок годности.