Лицам, принявшим русское подданство, выдавали особые свидетельства за подписью начальника округа, с указанием года переселения в пределы России. В свидетельстве перечислялись все члены семьи. На основании этих свидетельств составлялись посемейные списки, хранившиеся в сельских общественных управлениях. Новоподданные привлекались к исполнению денежных и натуральных земских повинностей наравне с местными крестьянами, проживавшими в области не менее 20 лет.
Корейским подданным, не имеющим определенных занятий, нищим, неспособным к труду, малолетним (до 12 лет) и старикам (старше 60 лет) переселение в Россию было запрещено. Все такие лица подлежали немедленной высылке за границу.
Селиться на государственных, казенных, городских, казачьих и общественных землях, строить на них дома и разные промышленные заведения, обрабатывать эти земли, а также заниматься самостоятельно сенокошением, пастьбой скота, охотой, рыбной ловлей, добычей разных металлов и минералов и тому подобными промыслами корейские подданные могли только с особого разрешения военного губернатора (ЦГАДВ, ф. 87, оп. 4, д. 1593, л. 321). Корейским подданным, имеющим дома, запрещалось принимать к себе на квартиру своих соотечественников. Таким образом, большинству корейцев не оставалось ничего другого, как идти в сельскохозяйственные рабочие, в батраки.
* * *
Вопрос о переселении корейцев, их переходе в русское подданство вызвал среди царской администрации разногласия.
В первое десятилетие переселения корейцев русская администрация относилась к ним благожелательно, охотно принимала их в подданство, предоставляла землю. Это объясняется тем, что корейцы, осевшие в крае, в той или иной мере способствовали развитию земледелия. Кроме того, переселение означало прилив дешевой рабочей силы в города, увеличение числа арендаторов и батраков в хозяйствах кулаков-стодесятинников и казаков. Генерал-губернаторы Корсаков и Духовской были сторонниками использования корейцев для ускорения заселения края. Этой точки зрения придерживались адмирал Фуругельм и другие царские сановники. Благодаря этому корейцы первого эмиграционного потока были приведены к присяге и получили наделы.
Корейцам, не принявшим русское подданство, также разрешалась аренда государственных земель, преимущественно в отдаленных от границы районах, по реке Хору, где образовалась деревня Александрово-Михайловка, и по Иману, где возникли деревни Лукьяновка и Августовка.
При генерал-губернаторе Гродекове, продолжавшем политику генерала Духовского, в 1898 г. русское подданство приняли оставшиеся переселенцы первой категории. Корейцам, прожившим в крае не менее пяти лет, был обеспечен прием в подданство. Корейцы переселенцы, отнесенные к третьей категории, получили разрешение селиться по рекам Иману, Хору, Кии и Амуру. Впоследствии они образовали здесь 50 корейских селений.
В 1905 г. в Приморской области насчитывалось 34 399 корейских переселенцев, из которых 15 122 (730 мужчин и 7192 женщины) были приняты в русское подданство (ЦГАДВ, ф. 87, оп. 4, д. 1593, л. 13).
Итак, если до конца XIX в. определяющей идеей колонизационной политики царизма на Дальнем Востоке было использование стихийного потока беженцев из Кореи для заселения края и привлечения дешевой рабочей силы, то в начале XX в. определяющим мотивом: политики царизма стало стремление к отысканию «колонизационных фондов» для выселения обнищавшего крестьянского населения из России с целью спасения помещичьего землевладения от народных волнений. Лучшие уголки края теперь заселялись колонизаторскими элементами, а в отношении корейских переселенцев проводилась политика вытеснения под предлогом борьбы с «желтой опасностью».
После захвата Кореи империалистической Японией антияпонское движение среди корейцев, проживавших на русском Дальнем Востоке, усилилось. Здесь начали формироваться и вооружаться партизанские отряды для борьбы с захватчиками. Японское правительство через русское посольство в Токио сразу же заявило протест и добивалось от русских властей запрещения перехода границы корейскими партизанами. Опасаясь новых осложнений во взаимоотношениях с Японией, царские власти осуществили ряд мер против антияпонского движения на Дальнем Востоке. Дальнейшее переселение корейцев в Россию было запрещено.
Назначенный в 1905 г. генерал-губернатором Приамурья реакционер Унтербергер, поощряя русскую колонизацию, энергично противодействовал наплыву корейских иммигрантов.
Читать дальше