Стивен Рансимен - Падение Константинополя. Гибель Византийской империи под натиском османов

Султан Мехмед не мог позволить себе игнорировать такой альянс, но именно Давид спровоцировал войну. Он потребовал от Мехмеда освободить его от обязанности платить дань, возложенной на его брата, а свое требование передал через послов Узун-Хасана, которые, находясь в Константинополе, предъявляли еще более высокомерные претензии от имени своего господина. Летом 1461 года Мехмед подготовил армию и флот, чтобы покарать подобную дерзость. Флот адмирала Касим-паши отправился в путь вдоль черноморского побережья Анатолии, а султан присоединился к своей армии в Бурсе. При виде его мощи великий альянс затрещал по швам. Пока сухопутная армия в июне двигалась к Синопу, флот сделал остановку, чтобы овладеть генуэзским портом Амастридой. В конце месяца армия и флот встретились у Синопа. Эмир Исмаил, зять Мехмеда, напрасно посылал своего сына Хасана, племянника Мехмеда, чтобы попытаться предотвратить опасность. Мехмед настаивал на капитуляции Синопа. Взамен он предложил Исмаилу лен, в который должен были войти Филиппополь с окрестными деревнями. Исмаил неохотно согласился на эти условия. Беспрепятственно войдя в Синоп, султанская армия вторглась на территорию Узун-Хасана и штурмовала его приграничную крепость Койлухисар. Караманцы даже не пытались прийти на помощь союзнику. Узун-Хасан отступил на восток, а свою мать Сару-хатун послал с дорогими дарами в лагерь к султану. Мехмед милостиво принял принцессу. Пока что ему не хотелось меряться силами с «белобаранными». Он согласился заключить мир, при условии что Койлухисар достанется ему. Однако старания Сары спасти родину невестки окончились ничем. «Зачем ты утомляешь себя, сын мой, – спросила она принимавшего ее султана, – ради такой мелочи, как Трапезунд?» Он ответил, что в его руке меч ислама и позорно ему не утомлять себя ради веры.

В начале июля турецкий флот достиг Трапезунда, и матросы, высадившись на берег, принялись разорять окрестности. Они не могли пройти дальше крепких городских стен. В начале августа прибыли передовые отряды армии под началом великого визиря Махмуда. Махмуд, как большинство новых министров султана, был вероотступником, сыном сербского князя и знатной дамы из Трапезунда. В городе жил его родственник, ученый Георгий Амируцис, уроженец Трапезунда. Амируцис был одним из сторонников Флорентийской унии, и император Давид высоко ценил его не только за ученость, но и за связи с Римом, полезные на переговорах с Западом. Махмуд послал в город своего секретаря, грека Фому Катаволену, – официально для того, чтобы уговорить императора сдаться, а тайно для того, чтобы установить контакт с Амируцисом. Сначала Давид упрямился. Его супруга Елена из великого византийского рода Кантакузинов только что уехала в Грузию просить помощи у зятя. Но когда Амируцис, щедро подкупленный и задобренный Махмудом, поведал ему, что Хасан заключил мир, и эту новость подтвердили письма от Сары-хатун, и когда затем Амируцис передал ему обещание Махмуда, что султан предоставит императорской семье владения в другом месте, император заколебался. Он сообщил Мехмеду, который в то время приближался со своими основными силами, что сдаст город, если султан по своему усмотрению даст ему владения такой же величины и ценности, а его младшую дочь Анну возьмет в невесты. Мехмед, разгневанный бегством императрицы к грузинам, в ответ потребовал безоговорочной капитуляции. Амируцис то и дело напоминал Давиду, что сопротивление бесполезно, а Сара давала свое личное слово, что к нему и его семье отнесутся с почетом, и Давид сдался. Его трудно упрекнуть. Узун-Хасан и турецкие союзники его не поддержали. Ни одна западная держава не смогла бы ему помочь, а грузины не стали бы вмешиваться в одиночку. Трапезунд с его мощными укреплениями, возможно, продержался бы несколько недель; но ждать избавителей ему было неоткуда.

15 августа 1461 года турецкий султан вошел в столицу последнего греческого государства. Прошло двести лет с тех пор, как Михаил Палеолог отвоевал Константинополь у латинян, и для греков как будто забрезжил новый рассвет. Султан выполнил обещания, данные Сарой-хатун. Он милостиво принял у себя императора, его детей и молодого племянника Алексея и отправил в Константинополь на специально отряженном корабле вместе с придворными и всем их личным имуществом, не считая груды драгоценностей, которыми одарили Сару за ее любезное посредничество. Но не всем родственникам императора позволили насладиться свободой. Невестка Давида Мария Гаттилузи, которая вышла замуж за его изгнанного брата Александра примерно за двадцать лет до того в Константинополе, а овдовев, уехала с маленьким сыном в Трапезунд, все еще оставалась женщиной поразительной красоты, и Мехмед, по-видимому, сильно привязался к ней, а ее сын пользовался дурной славой одного из любимых миньонов султана.