Юрий Кривошеев - Русь и монголы. Исследование по истории Северо-Восточной Руси XII–XIV вв.

На основной территории Северо-Восточной Руси установилась данническая зависимость. Уже при первом столкновении с русскими землями в 1237 г. татары потребовали уплаты дани. Собственно говоря, на этом их условия и исчерпывались. Не получив дани, они подвергли русские земли разгрому и разорению. После этого почти два десятилетия не существовало какого-либо упорядоченного взимания дани. Положение изменяется в конце 50-х годов XIII в., когда в Северо-Восточной Руси была проведена перепись населения. Именно она послужила точкой отсчета для получения монголо-татарами дани, называемой на Руси «выходом». Безусловно, «выход», наряду с другими введенными повинностями, лег тяжелым бременем на русское население, явившись дополнительным фактором в существовавшей на Руси системе сбора налогов. Вопрос о размерах и динамике ордынской дани достаточно подробно (насколько это возможно вследствие слишком кратких и немногочисленных упоминаний в источниках) рассмотрен в литературе. [877]Вместе с тем, современные исследователи признают, что он «необычайно сложен и в настоящее время конкретного и однозначного ответа на него нет». [878]

Нам же важно еще раз подчеркнуть, что суть даннических отношений неминуемо влечет за собой вывод о сохранении монголами на Руси той общественной системы, которая сложилась к середине XII в. и продолжала развиваться в начале XIII в. Это констатируют все современные отечественные историки. Один из них, Г.А. Федоров-Давыдов, распространяет его и на более широкий ареал, охваченный завоеванием монголов. «В эпоху монгольских завоеваний, — пишет он, — те общественные системы, которые сложились к XIII в. на Руси, Волжской Болгарии, Хорезме, Крыму, в мордовских землях и в ряде других оседлых областей, испытав страшное потрясение в момент нашествия и потеряв огромную массу производительных сил, все же выстояли: выжили, сохранились в основных своих чертах». [879]

Итак, постановка вопроса о последствиях нашествия и даннической зависимости как сохранивших в целом сложившееся к тому времени на Руси общественное устройство не является каким-то нововведением. Вопрос заключается в другом. Какая структура общественных отношений была сохранена?

В современной российской историографии, как известно, сложилась концепция феодальных отношений на Руси, в социально-политической сфере отразившихся в системе феодальной раздробленности, представленной конгломератом княжеств с монархической (княжеской) формой правления.

Нам общественный строй Древней Руси видится по-иному, а именно, как не вступивший еще в стадию классовых отношений. По-иному представлена и политико-государственная составляющая такого общества. И.Я. Фроянов применил, как известно, понятие «город-государство», для которого была характерна широкая вечевая деятельность, как проявление прямого народовластия; княжеские институты при этом представали как органы исполнительной власти.

Поэтому, при согласии с выводом о сохранении в целом общественного строя на Руси при монголах, нас будет прежде всего интересовать вопрос — сохранилось ли именно это — города-государства — общественное устройство, или произошли кардинальные и необратимые изменения? С точки зрения установившихся даннических отношений — должно сохраниться. Но это лишь теоретический вывод.

В следующих главах мы попытаемся ответить на этот вопрос, рассмотрев последовательно наиболее важные институты политической власти Руси второй половины XIII–XIV вв.: княжеский и вечевой с сопутствующими структурами.

После исследований И.Я. Фроянова во многом прояснилась реальная роль в древнерусском обществе князя и пределы его властных полномочий. [880]«Княжеская власть являлась составной и необходимой частью социально-политической структуры Киевской Руси». Вместе с тем, «несмотря на значительный общественный вес, князь в Киевской Руси все же не стал подлинным государем. Этому препятствовала самодеятельность народных общин. Трудно назвать сувереном князя, который, приезжая в ту или иную волость, должен был входить в соглашение с вечевой общиной и принимать выдвигаемые вечем условия, ставящие его в определенные рамки. Князь заключал ряд с народным собранием — вечем. А это значит, что он превращался в известном смысле в общинную власть, призванную блюсти интересы местного общества». [881]

Для послекиевского периода в отечественной историографии общим местом стали рассуждения и выводы об изменении общественного статуса русских князей XIV–XV вв. под воздействием прежде всего монгольского (ордынского) фактора. Большинство современных историков полагает при этом лишь переход на другой — более высокий — уровень уже имевшей место в древнерусский период монархической власти.