Юрий Кривошеев - Русь и монголы. Исследование по истории Северо-Восточной Руси XII–XIV вв.

Наибольший же вклад в определении поля битвы внес профессор Императорской Николаевской военной академии А.К. Баиов, в 1915 г. выпустивший в Петрограде книгу «Шелонская операция царя Иоанна III Васильевича и Шелонская битва в 1471 году 14 июля». А.К. Баиов с присущей военным людям тщательностью и точностью определил все топографические ориентиры передвижения войск и самой битвы. Ему удалось сузить территорию сражения до юго-западной окраины деревни Велебицы и протекающего несколько далее Тополева ручья, бывшей речки Дрянь (Дряно). По его мнению, эпицентром событий 14 июля стало место будущей (и существующей сейчас) деревни Скирино, находящейся на несколько приподнятом, относительно низкого берега, плато напротив переправы через Шелонь. [1541]

Как могли развиваться события 14 июля 1471 года? Попытаемся реконструировать их.

Двигаясь по правому берегу московское воинство видело, что места были явно неподходящими для переправы: то река слишком широка, то мешали острова, в изобилии лежавшие посреди Шелони, то болотистым выглядел этот берег, а крутым и недоступным противный. Но вот неожиданно идущее параллельно по противоположному берегу большое новгородское войско [1542]стало все дальше и дальше отдаляться от берега, а то и вовсе пропадать из поля зрения московских воевод. Как оказалось впоследствии — так отклонялась дорога, шедшая по плато левого берега. Но в пылу преследования москвичам показалось, что новгородцы вот-вот могут вообще уйти от сражения с ними. А там… столкнуться с более слабыми псковичами, что грозило потерей союзника. Последнее явно не входило в планы держащего тесные связи с Псковом Ивана III, а, следовательно, и его военачальников.

Посмотрев на противоположный берег, от которого отходил противник, Холмский мог увидеть заросшее кустарником устье какого-то притока Шелони: то ли реки, то ли большого ручья. Если продолжить движение далее, то потом пришлось бы форсировать еще и эту новую водную преграду. И тут князь обнаружил лежащее прямо перед ним огромное открытое пространство: невысокий берег, по которому шли его отряды, спокойное течение реки без препятствий, а самое важное: далеко — до версты — пологий (с заливными лугами) противоположный берег, заканчивавшийся небольшим по высоте песчаным всхолмлением.

Началась переправа. Молнией понеслась на врагов-соотечественников, словно не видевшая их превосходства, заждавшаяся московская конница. Налетела… и захлебнулась в атаке. Некоторые летописи, действительно, сообщают даже о том, что москвичам (вероятно, части их) первоначально пришлось уйти за Шелонь. Впрочем, если это и было, то лишь эпизодом.

Вскоре же, не выдержав натиска, новгородские ополченцы побежали, увидев, скачущую из засады конницу, состоявшую из мещерских татар. [1543]

Переходили или не переходили какие-то московские отряды р. Дряно (Дрянь), находящуюся выше основного места переправы? Возможно, основная часть переправилась до ее устья, а некоторые группы вынуждены были совершить еще одну переправу, что и отмечено Псковской летописью (Строевский список): «И не дошедше Моустца и Солци, и вергошася москвичи с берега в рекоу Дрянь, и прегнавше Дрянь рекоу, и оударишася на них, и победиша их…». [1544]

Для ряда ученых участие в Шелонской битве татар — непреложный факт. А.К. Баиов пишет, что переправившийся московский отряд своей стрельбой дал «возможность выиграть время для выполнения обхода татарами». И далее: «После непродолжительного сопротивления новгородцы стали отступать. В это время в тылу их появились татары, обошедшие их правый фланг. Появление татар в тылу, в связи с энергичным натиском москвичей с фронта, произвело столь сильное впечатление на новгородцев, что у них началась паника и все их войско бросилось бежать по направлению к Новгороду». [1545]

По Г.В. Вернадскому «новгородцам удалось оттеснить московские войска назад через реку Шелонь, но в этом месте им подготовили засаду татары Даньяра, и их постигло тяжелое поражение». [1546]«По знаку Холмского из засады на поле высыпал отряд татар», — заметил Н.С. Борисов. [1547]

Важнейшее сообщение, в этой связи, приведено в Типографской и Софийской летописях, где упоминается, что в сентябре, уже находясь в Москве, Иван III «чтивъ царевича Даниара и отдаривъ, отпусти его в Мещероу, оубиша бо оу него Новогородци 40 Татариновъ в загоне». [1548]Понятно, что Данияр здесь награждается как «верховный» военачальник всех татарских отрядов, принимавших участие в операции. Другого же «загона», то есть засады, кроме как на Шелони-Дряно во всей кампании 1471 г. не было. Более того, видимо в глазах великого князя татары внесли серьезный вклад в общую победу. Вполне возможно, татары и были теми, кто переправился через Шелонь после речки Дряно, и таким образом, волею обстоятельств сыгравшими роль засадного полка, решившего во многом исход битвы.