Наталия Таньшина - Самодержавие и либерализм - эпоха Николая I и Луи-Филиппа Орлеанского [litres]

Крайне беспокоило государя и «тлетворное влияние» Запада: молодые люди, получившие образование за границей или воспитанные наставниками-иностранцами, являлись, по его мнению, потенциальными или реальными оппозиционерами. В отчете III отделения за 1830 г. отмечалось: «Среди молодых людей, воспитанных за границей или иностранцами в России, а также воспитанников лицея и пансиона при Московском университете, и среди некоторых безбородых лихоимцев, и других праздных субъектов мы встречаем многих пропитанных либеральными идеями, мечтающими о революциях и верящих в возможность конституционного правления в России» [85].

В отчете III отделения говорилось: «Таковое сближение наше с европейскими народами было, конечно, до некоторой степени полезно и даже необходимо для приобретения того истинного просвещения, коим гораздо прежде нас пользовались Германия, Англия и Франция; однако ж, вместе с сим просвещением начались в последнее времена водворяться между нами и то безнравие и то вольнодумство, которые были главнейшими причинами происшедшей в конце XVIII столетия во Франции революции» [86]. «Революция сия наводнила Россию французскими наставниками; многие из них были люди весьма достойные, но далеко не все. Юношество нашего высшего сословия приобретало образование чуждое национальности; оно всему научалось, приобретало все познания, кроме познания Отечества своего. Множество наших молодых людей все образование свое получали в чужих краях. Таким образом в высшем разряде нашего дворянства поселилось пристрастие к иностранцам и ко всему иностранному» [87]. И дальше: «…самый высший класс нашего дворянства, убеждаясь событиями последних годов в некоторых европейских государствах, и особенно во Франции, видит, куда бы нас вело дальнейшее послабление правительства к отношениям нашим с иностранцами, а потому чувствует всю пользу данного Государем направления» [88].

В отчете за 1833 г. также отмечалось: «6 декабря 1833 года появились в первый раз во дворце дамы наши и Сама Государыня Императрица в национальном платье и русском головном убранстве [89]. Независимо от красоты сего одеяния, оно по чувству национальности возбудило всеобщее одобрение. Многие изъявляют желание видеть дальнейшее преобразование и в мужских наших нарядах, и судя по общему отголоску, можно наверное сказать, что таковое преобразование сближением нынешних мундиров к покрою одеяния наших бояр прежнего времени было бы принято с крайним удовольствием. Новый гимн “Боже, Царя храни” [90], оригинальное отечественное произведение, искусно приноровленный к русскому напеву, возбудил всеобщее восхищение, как в Москве, так и здесь; ибо заменил музыку, хотя прекрасную, но от иностранцев взятую» [91].

Таким образом, первые десятилетия царствования Николая Павловича оказались довольно противоречивыми. Пониманию необходимости перемен сопутствовало желание сделать их не слишком заметными и глубокими; попытки навести порядок в управлении государством связывались прежде всего с усилением роли государя; проекты реформ – с боязнью затронуть вековые основы монархии. Появилась и новая идеология в виде знаменитой триады министра просвещения С.С. Уварова. Его замыслы в отношении просвещения и культуры были сложны, обширны и в чем-то даже благородны. Он попытался соединить новые идеи с элементами традиции, учебы (очень выборочной) у Европы. Однако с 1843 г. энергичный, неутомимый министр, полный некогда дерзких планов, превратился в осторожного вялого чиновника. Уже в отчете III отделения за 1839 г. о его деятельности сообщалось: «Нет никакого сомнения, что Уваров человек умный, способный, обладающий энциклопедическими сведениями; но по характеру своему он не может никогда принести той пользы, которую можно было бы ожидать от его ума. Ненасытимое честолюбие, фанфаронство французское, отзывающееся XVIII веком, и непомерная гордость, основанная на эгоизме, вредят ему в общем мнении» [92].

В начале правления Луи-Филиппа во Франции был проведен целый ряд важных реформ экономического, административного и социального характера. В отличие от Николая I с его упором на цензуру и ограничение образования, во Франции, наоборот, делали ставку на свободу прессы и распространение образования. 28 июня 1833 г. был принят закон о начальном образовании, вошедший в историю как «закон Гизо», а также восстановлена уничтоженная Наполеоном Академия моральных и политических наук.