Виталий Надыршин - Земля необетованная

– Мне тоже, господин премьер-министр, неизвестна причина отсутствия моего коллеги. И так, господа, повторюсь! Прежде чем вы примете решение хочу вам доложить некоторые рассуждения нашего отдела стратегических исследований. А они, не сомневайтесь, вскоре войдут в официальные директивы внешней стратегии Соединённых Штатов, которые будут определять геополитику государства. Ну, это к слову. Теперь, о вашем плане неожиданного нападения на русских. Если фантазировать, и наш с вами совместный удар по позициям Красной армии принесёт определённый положительный эффект…

– Генерал Лемницер, сэр, что вы имеете ввиду под положительным эффектом? – теперь уже лорд Исмей позволил себе оборвать на полуслове американца.

Однако, союзник, словно от назойливой мухи отмахнулся от англичанина, произнёся: – Дослушайте прежде, барон! Вопросы потом, коллега.

Это было совсем бестактно, но… все промолчали.

– Временный эффект, если он и будет, для нас, господа, невыгоден. Что мы достигнем этим? Горы трупов с обеих сторон? Раньше надо было это делать, когда немцы подошли к Москве или когда шло сражение под Сталинградом. Но мы боялись Гитлера, как теперь боимся Сталина, разве не так, мистер Черчилль?

Черчилль пожал плечами, и недовольно пробурчал: – Я посмотрел бы на вас, генерал, если бы на Вашингтон сыпались немецкие бомбы и гибли люди.

– Я понимаю вас, сэр. Но это в прошлом, а теперь оккупировать и ставить под наш совместный контроль территорию Советского Союза практически неосуществимо. Это следует из размеров его территории, количества населения в нём, разницы в языке и обычаях, отличающих местное население от нас.

– Но ведь можно найти какую-то подходящую местную структуру власти, при помощи которой мы могли бы действовать, – подсказал фельдмаршал Брук.

– Не думаю, фельдмаршал, что это возможно, по крайней мере, в наше время. Эту, как вы говорите местную структуру, надо тщательно готовить, и для этого нужны годы. Мы должны быть очень осторожны с этим вопросом в условиях складывающейся восточноевропейской реальности. И вот, что ещё доложу я вам, господа…

Американец погасил в пепельнице догоревшую сигарету, погладил рукой зажигалку-патрон, и на секунду замер.

В кабинете установилась тишина. Даже премьер перестал ёрзать в кресле, напряжённо ожидая продолжение доклада американца. Наконец, собравшись с мыслями, Лемницер продолжил.

– Человеческая натура, господа, такова, что всегда ищет какую-нибудь отдушину для самовыражения. Одни люди цепляются за религию, другие заливают горе вином, третьи – те, кто вернулся с войны – доблестные солдаты Красной армии, обязательно будут задавать вопрос властям: «Кто виноват и кто ответит?». Мол, как, товарищ Сталин, так получилось, что немцы до Москвы дошли? А тут мы с вами… И этот момент не должны пропустить. Натолкнём солдат на мысль, что они должны призвать к ответу руководство своей страны и уповать на бога.

Черчилль исподлобья наблюдал за американцем. Он видел, что тот философствует, излагая идеи, видимо, уже разработанные за океаном. Но говорил Лемницер весьма убедительно и, конечно, с явными нотками некоторого превосходства, ставшего уже привычным для американцев.

– Но, сэр! В границах СССР бога нет, – заметил Александер. – Русские в него не верят.

– Не беда! Зато славяне любят попеть за рюмкой водки. Напомните им, как отлично они варили самогон во время гражданской войны. А известно, пьяному море по колено, говорят русские. Пьяный побредёт туда, куда нам нужно. Вот, господа, выдержка из некого нашего плана по дискредитации СССР. Я вам зачитаю небольшую выдержку.

Генерал открыл блокнот на нужной странице.

«Посеяв там хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Как? Мы найдем своих единомышленников, своих союзников в самой России. Мы будем незаметно, но активно и постоянно способствовать самодурству чиновников, процветанию взяточников и беспринципности. Бюрократизм и волокита будут возводиться в добродетель. Честность и порядочность будут осмеиваться и никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого. Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркоманию, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, предательство, национализм и вражду народов – прежде всего вражду и ненависть к русскому народу, – все это мы будем ловко и незаметно культивировать, все это расцветет махровым цветом». Именно это будет определять политику США по отношению её главного оппонента – СССР».