Оскар Шервин - Шеридан

Лорд Уэймут пьянствовал до утра, а днем отсыпался. Во время званого обеда у лорда Клермонта граф Карлейль жаловался, что у него разламывается голова: он выпил все вино, до которого мог дотянуться. Кембл, чей крутой нрав с годами смягчался, а облик приобретал величественность, хлестал бордо бочками. Однажды он швырнул в Шеридана графином, после чего сразу же примирительно протянул ему руку. Сэра Филиппа Фрэнсиса не раз развозило к концу послеобеденной беседы, хотя он пил наперстками, тогда как его собеседники осушали полные стаканы. А Порсон, ученейший человек своего времени, был так привержен крепким напиткам, что однажды выпил бутылку денатурата, приняв его по ошибке за джин.

Духовенство тоже не было оплотом трезвости. Герцогиня Девонширская писала, что священника, приглашенного в Чэтсуорт, пришлось выставить вон, ибо он прибыл в нетрезвом виде и стал грубо приставать к леди Элизабет Фостер и ее подруге.

А как любвеобильны были англичане под действием винных паров! Вот один пример. Одна весьма почтенная дама, вдова, занимавшая высокое положение в свете, вызвалась отвезти генерал-майора Пилле в своей карете домой после званого обеда. По обычаю того времени обед сопровождался обильными возлияниями. На задних сиденьях кареты поместились вдова и ее дочь, девушка лет восемнадцати, а на передних — генерал и возлюбленный этой девушки. Никогда, ни в одной другой стране целое сборище гусаров или гренадеров не вело бы себя, по словам Пилле, столь возмутительным, скандальным образом, как этот милый поклонник. Генерал не смог ни сдержать свое негодование, ни скрыть свою неловкость при виде того, как мать спокойно приводит в порядок растерзанную одежду своей дочери. В ответ на его замечания достойная леди лишь растерянно повторяла: «Не обращайте внимания, бедняга просто выпил лишнего».

Или возьмем случай на обеде у миссис Кру, когда трое молодых людей так перепились и «заговорили с такой откровенной развязностью», что леди Фрэнсис и леди Пальмерстон вынуждены были поспешно выйти из-за стола; миссис Шеридан пыталась последовать за ними, но ее удерживали силой, так что, когда ей все-таки удалось вырваться, все руки у нее были в синяках, а передник разорван.

Миссис Фицгерберт не ложилась спать, не дождавшись, когда вернется домой ее высокородный супруг. Услышав на лестнице пьяные голоса принца и его собутыльников, она не раз пробовала избавить себя от их общества, спрятавшись под диван. Увидев, что гостиная пуста, принц шутливым жестом извлекал из ножен шпагу и принимался обыскивать комнату, пока не вытаскивал дрожащую жертву из ее укрытия.

Жены не видели ничего зазорного в том, чтобы поведать миру, как их благоверные возвращаются домой под утро «в крепком подпитии, продрогшие и злые как черти» или как им всю ночь не дает спать «доносящееся из буфетной громкое хлопанье пробок, извлекаемых из бутылок с ужасным пятишиллинговым бордо».

Впрочем, женщины всех сословий старались, насколько это возможно, не отставать от мужчин. К моменту, когда в гостиную подавали чай, дамы находились в том состоянии, которое принято называть «слегка навеселе».

Хотя омаров леди обычно запивали портвейном или даже портером, они, стремясь к разнообразию, воздавали должное и многим другим колоритным напиткам, имевшимся в большом выборе, таким, как Венерин бальзам, Шафрановая настойка, настойка корицы, настойка горицвета, Померанцевый цвет, Мятная настойка, настойка пижмы, Ирландский коньяк с пряностями — зеленый, желтый и белый, Кофейный напиток, Шоколадный напиток, Ночная красавица, Турецкая наливка, Ландышевая наливка, мараскин, Флора граната, О кордиаль де Женев, О дивин, О де мильфлер, О д’ор, Оранжасс, Линет дез Инд, Цедра — красная и белая, Бергамотовая настойка, Айвовая — красная и белая, Жакомонуди, Шамбери, Нейи, не говоря уж об ароматичных лечебных водах, спасающих от разлития желчи, ожирения и чумы.

Зато каждый чистокровный и благонамеренный английский джентльмен свято веровал в превосходство портвейна над всеми другими винами. «В какой университет посоветовали бы вы мне определить сына?» — спросила одна дама у известного своей рассудительностью доктора Уоррена. «Насколько мне известно, сударыня, — ответил он, — в каждом из них пьют портвейн примерно одного и того же качества».

Впрочем, национальным напитком, потребляемым и утром, и днем, и вечером, оставалось пиво. В 1760 году пивоварни Лондона изготовили 35 107 812 галлонов пива, это составило по 47 галлонов на каждого горожанина, включая детей, или же по 70 галлонов на каждого взрослого лондонца. Простой народ налегал на обычное пиво, крепкое пиво — баб, христианский баб, первосортный баб, могучий баб и шипучий баб (ласкательное название эля), а из более крепких напитков отдавал предпочтение сладкой яблочной наливке, жженке, джину, флипу, пьяному элю, крепкому портеру, бренди, Барбадосскому рому, виски — чистому и пополам с водой, яблочной водке, шерри-бренди, янтарному пиву, Старому фараону, «сногсшибательной», пиву с бренди, ромовому шрабу, всевозможным поссетам и крюшонам. Исключительной популярностью пользовались также эль доктора Батлера, эль доктора Куинси и кресс-салатовый эль — лекарственные средства, обладавшие несомненной дополнительной привлекательностью для пациентов в силу того, что, лечась, они одновременно и напивались.