Зигфрид Фишер-Фабиан - Александр Великий. Мечта о братстве народов

Полководец принимает их в саду крепости, заключает в объятия друга своего сына, затем, сломав царскую печать, читает послание и говорит: «Предстоит новый бросок. И теперь царь, завоевавший такую славу, должен беречь свою жизнь». Когда он вскрывает письмо сына, Клеандр отбрасывает его меч в сторону, а Менид и Ситалк вонзают ему в грудь кинжалы. Парменион погибает, даже не успев понять за что. Подлое убийство в духе Шекспира: тяжкое кровавое преступление…

Весть о смерти полководца распространилась подобно степному пожару. Вскоре сад был окружен солдатами, жаждущими крови покушавшихся. Клеандр зачитал отрывок из письма, где в деталях описывалось предательство Филоты и его отца по отношению к Александру. Однако убедить воинов оказалось не так-то легко: Парменион был им как отец. В конце концов они потребовали отдать им тело, чтобы похоронить со всеми подобающими почестями. Троим высшим военачальникам не оставалось ничего другого, как подчиниться, однако предварительно они обезглавили тело, чтобы Полидам передал голову своему повелителю в качестве доказательства того, что приказ его был выполнен.

Прежде чем покинуть Фраду, Александр переименовал город: отныне он должен был называться «Профтасия», что в переводе с греческого означало «предчувствие», «предупреждение». В войске теперь было двое гиппархов [15] Гиппарх — начальник отряда конницы (гиппархии) — ( прим. ред .). : Гефестион и Клит. Они возглавили конницу гетайров, разделив обязанности, которые были до того возложены на Филоту. Александр не желал больше сосредотачивать командование своими отборными эскадронами, собственно и решавшими исход всех предыдущих битв, в руках одного человека. Возникло и новое подразделение: в нем были собраны воины, которые /по тем или иным причинам перестали быть благонадежными. В разговорах со своими товарищами или же в письмах, которые тайно были вскрыты и прочитаны, они высказывали свое возмущение гибелью Пармениона, а также недовольство этой никак не желавшей завершиться кампанией. Эта своего рода «штрафная рота» получила название «непокорные» и предназначалась (как и в годы второй мировой войны) для акций, исход которых был равносилен смерти.

К названию «Профтасия» вскоре добавилось и другое — «Александрия». Бывшая Фрада должна была стать одним из его, Александра, городов. Поэтому поступил приказ разметить широкий участок территории вокруг крепости, сделать выше городские стены, отметить расположение улиц и мест, где позднее должны быть построены агора, гимнасии, акрополь, палестра, театр, стадион, дома зажиточных граждан и рядовых жителей (метоиков), помещения для рабов. Словом, эта Александрия задумывалась как типичный эллинский город. Греческие наемники, македонские ветераны, фракийцы и представители всех живущих поблизости племен и народностей должны были заняться его постройкой, а затем поселиться здесь.

Подобный тип города (полиса) был опробован на практике сотни раз и в самой Греции, и в ее колониях, а на чужбине становился для поселенцев своеобразным островком родины. И конституции эти города получали в соответствии с устоявшимися принципами: в качестве формы правления предусмотрен был совет и народное собрание, однако полная автономия исключалась — город оставался в подчинении у царя. Первоначально считалось, что Александр успел основать семьдесят городов, располагавшихся от Египта до Индии, но эта цифра, без сомнения, преувеличена. Тем не менее, сколько бы ни было этих городов, все они являлись опорными пунктами при продвижении войск, гарантами законности и порядка, центрами развития торговли и сообщения, распространения эллинской культуры; не в последнюю очередь они создавались и для того, чтобы греки и македоняне смешивались с местным населением. Впрочем, последнее в особых стимулах не нуждалось — женщин здесь не хватало, причем как македонянок, так и гречанок. Поэтому приходилось довольствоваться местными уроженками. Дети, рождавшиеся от подобных браков, вырастая, говорили на языке своих отцов и воспитывались в греческом духе; это было поколение, на которое возлагались большие надежды в дальнейшей эллинизации новых территорий и, что намного важнее, в уничтожении различий между победителями и побежденными.

Александру судьбою было отведено слишком мало времени, чтобы развить и осуществить эту грандиозную идею. Какими бы греческими по духу и устройству ни были его города, для большинства эллинов они никак не могли заменить родину. Если из Греции прибывали гости, то тоска по плодородным долинам Эвбеи, холодному, как стекло, свету Киклад, виноградникам Эпидавра, по оливковым рощам, дубовым лесам, садам роз становилась невыносимой. Когда в 323 году до н. э. весть о смерти Александра достигла поселений в отдаленных районах Арахозии, Бактрии, Согдианы, тысячи людей отправились домой, и Пердикке понадобилась целая армия, чтобы силой оружия воспрепятствовать им.