Иван Беляев - Вацлав Гавел. Жизнь в истории [litres]

Спустя несколько дней Гавел сделал по этому же поводу еще одно, уточняющее заявление. По его словам, он с самого начала не располагал никакими однозначными доказательствами того, что полученное им письмо написано от чистого сердца, но расценил его как аутентичное. Однако затем появились дополнительные свидетельства, позволяющие считать письмо провокацией.

В воскресенье 15 января, несмотря на уже привычные автозаки, водометы, кордоны спецназа и своры полицейских собак, несколько тысяч человек собрались на Вацлавской площади и в ее окрестностях. Люди скандировали «Свобода, свобода» и даже «Да здравствует Гавел!», хотя самого его там не было – он через полицейские заграждения на Вацлавак не пробрался. «Сегодня на Вацлавской площади в Праге несколько групп антигосударственных элементов попробовали совершить провокацию, давно готовившуюся западными диверсионными центрами и некоторыми западными радиостанциями, особенно “Свободной Европой” и “Голосом Америки”, вместе с представителями так называемой “Хартии-77”. Несмотря на запрет государственных органов, они попытались использовать годовщину бессмысленного самоубийства студента Яна Палаха, чтобы спровоцировать антисоциалистические чувства и нарушения порядка в столице», – писала газета «Руде право» 272 272 http://www.moderni-dejiny.cz/clanek/palachuv-tyden-letaky-vzpominky-texty. .

На следующий день группа диссидентов вышла на площадь, чтобы оставить на месте самосожжения цветы и свечи. Представители «Хартии» Дана Немцова и Саша Вондра, а также еще дюжина человек были задержаны сразу, как только появились на месте; чтобы разогнать людей, полиция под крики «гестапо, гестапо» пустила в ход дубинки и слезоточивый газ. Гавела агенты StB задержали даже несмотря на то, что он держался в нескольких сотнях метров от места гибели Палаха.

Демонстрации, с каждым днем все более многолюдные, продолжались всю неделю: приходили не только уже привычные госбезопасности диссиденты, но и люди, ранее в политической активности не замеченные, среди них много студентов. Их жестоко разгоняли, сделав перерыв в среду и снова пустив в ход дубинки и водометы в четверг; в пятницу протестная волна все же пошла на убыль. 20 и 21 января кардинал Франтишек Томашек направил правительству два письма с осуждением действий официальной власти:

Если в минувшие дни наши граждане хотели использовать годовщину смерти Яна Палаха, который пожертвовал своей жизнью в убеждении, что наши граждане осознают цену человеческой свободы, то спокойная дань памяти этому молодому любителю и защитнику свободы лишь выражает подлинное мышление нашего народа и его стремление к полной свободе. Если же органы безопасности использовали против этих выступлений свободолюбивых граждан грубую силу, то они поступали не только против существующего правопорядка, но и против человечности вообще. 273 273 http://www.89.usd.cas.cz/cs/dokumenty-a-texty-obcanske-spolecnosti-1987-1989/699-12.html.

«Неделя Палаха и арест Гавела как одно из ее главных событий обозначили своего рода предел. Протесты, которые до той поры были лишь спорадическими, стали постоянным выражением общественных настроений. Пограничная линия между диссидентским гетто и гораздо более широким кругом обеспокоенных граждан размылась», – пишет Михаэль Жантовский 274 274 Жантовский. С. 296. .

Гавел после январских событий был осужден на девять месяцев тюрьмы, и это вызвало к жизни петицию за его освобождение, которая широко шагнула за границы привычного круга старой оппозиции: ее подписали больше трех тысяч человек, и в этом списке уже мелькали имена вполне лояльных властям деятелей культуры. В середине 2000-х годов Гавел с определенной гордостью вспоминал:

Этого режим явно не ожидал и был очень впечатлен, потому как не знал, что делать: не проблема арестовать отдельных диссидентов, но арестовать всех известных актеров? На это они уже не могли отважиться. Кроме всего прочего: я бы не получил тогда столь мощной поддержки, если бы был неким презирающим всех диссидентом-фундаменталистом 275 275 Havel V., Hvížďala K. Prosím stručně: rozhovor s Karlem Hvížďalou, poznámky, dokumenty. Praha: Gallery, 2006. C. 37 (далее – Пожалуйста, коротко). .

Трещины на фасаде режима проступали все отчетливее. Из Рузине Гавела возили на допросы, где полицейский офицер Виктор Шперк два раза устроил ему встречи с Ольгой. Шперк, напоминает Даниэль Кайзер, совсем не был гуманистом – тремя годами ранее именно он безжалостно вел дело джазовой секции. Похоже, теперь у него появились свои причины для проявления мягкости по отношению к самому известному в стране политзаключенному. На Панкраце, куда Гавела отвезли после приговора, его поместили в камеру для иностранцев.