Иван Беляев - Вацлав Гавел. Жизнь в истории [litres]

17 мая Гавел предстал перед судом, на котором начальник рузинской тюрьмы, расхваливая «хорошее поведение» арестанта, рекомендовал освободить его условно. Суд прислушался к рекомендации, и вскоре Вацлав был на свободе.

Весна и лето 1989 года приносили отголоски новых перемен из соседних стран. В апреле Милош Якеш встретился с Горбачевым в Москве. «Важно, чтобы все хорошее, что приносит перестройка, вовремя применяли, а всему негативному вовремя сопротивлялись. Главной силой перестройки должна быть партия», – бодро заявил он на итоговой пресс-конференции 276 276 https://radiozurnal.rozhlas.cz/sesel-se-s-michailem-gorbacovem-a-pak-predznamenal-vyvoj-v-ceskoslovensku-6296385. .

В конце мая в Москве открывается I Съезд народных депутатов СССР. В июле сформирована Межрегиональная депутатская группа. По всему Советскому Союзу постепенно накаляются этнические конфликты. Союзные республики устанавливают свои языки в качестве государственных и принимают пока еще формальные декларации о суверенитете. Начинаются шахтерские забастовки.

12 июня Горбачев и Гельмут Коль подписали в Бонне документ, декларировавший право восточноевропейских государств самим решать, какая политическая система будет определяющей в их странах. В июне же в Польше прошли полусвободные парламентские выборы. Хотя большинство мандатов сейма было изначально закреплено за коммунистами и подконтрольными им марионеточными партиями, моральная победа «Солидарности» была оглушительной – ей достались все остальные места. В сенате, на который квоты не распространялись, «Солидарность» получила 99 мандатов из 100.

В Чехословакии 17 июня был опубликован текст петиции «Несколько фраз». Ее авторами стали Гавел, Иржи Кржижан, Станислав Девятый и Александр Вондра.

Здесь стоит оговориться, что в последние годы перед революцией Гавел сильно переформатировал свое окружение. Он не вступал в конфликты и не рвал отношения, но многие старые товарищи из числа первых подписантов «Хартии» ушли на периферию его круга общения. В ближайшем окружении, наоборот, появились люди молодые: самый юный спикер «Хартии» Александр Вондра (в это время ему 28 лет), психолог и журналист агентства «Reuters» Михаэль Жантовский, музыкальный критик Владимир Ганзел (он стал личным секретарем Гавела).

Еще одна важная фигура этого времени – сценарист Иржи Кржижан. Его отца в 1951 году казнили после одного из политических процессов. Семнадцатилетнего Иржи выгнали из гимназии за издевательский стишок на смерть Антонина Запотоцкого. Он сменил несколько рабочих профессий, в 60-х годах учился сценарному мастерству в FAMU и до конца 80-х работал сценаристом, причем в 1981 году довольно смело отказался принять премию имени Готвальда за сценарий к фильму «Signum laudis», победившему на Карловарском кинофестивале. В декабре 1988 года Кржижан вступил в «Движение за гражданскую свободу», за несколько месяцев до этого созданное Рудольфом Баттеком. А вскоре стал одним из организаторов петиции за освобождение Гавела, после его освобождения в мае 1989 года познакомился с ним лично и с этого момента очень активно участвовал в политической жизни.

Первые наброски «Нескольких фраз» Гавел сделал с Кржижаном и Вондрой на следующий день после освобождения, встретившись с ними в ресторане. Затем они встречались регулярно, к группе авторов присоединился Станислав Девятый – электрик из Злина, один из последних спикеров «Хартии», после разделения Чехословакии первый директор Службы безопасности и информации (Bezpečnostní informační služba, BIS – ведомство государственной безопасности Чешской республики).

Гавел хотел сделать текст приемлемым для подписания людьми не из диссидентских кругов – как он сам говорил, от Карела Готта до кардинала Томашека. Чтобы достичь этой цели, авторы охотно давали его своим друзьям из пражских художественных кругов. Это привело к конфузу: некоторые люди начали ставить свои подписи раньше, чем была согласована окончательная редакция. Ситуацию нужно было срочно решать, и Гавел дал отмашку на публикацию. Вышедшая в свет петиция содержала следующие требования: освобождение политзаключенных, свобода собраний, отмена цензуры, соблюдение прав верующих, свободная дискуссия о прошлом страны: о 50-х годах, Пражской весне, советском вторжении и нормализации 277 277 Задорожнюк. .

Петицию, как и требование освободить Гавела полугодом ранее, подписали вполне «системные» деятели культуры. Уже в первые дни после публикации счет подписей шел на тысячи, к осени счетчик подобрался к 40 тысячам – отметка скромная для пятнадцатимиллионной страны, но в тоталитарном государстве, которое пока продолжало огрызаться, еще недавно совершенно недостижимая. «Что нужно хартистам, мы знаем. А чего хотят другие? Тоже развала, конфронтации, возвращения к капитализму? <���…> Нет, это не сработает. Терпение имеет свои границы. Есть поучительная поговорка: кто сеет ветер, тот пожнет бурю. Самое время, чтобы каждый, кто пробует играть с огнем, осознал эту истину», – писала «Руде право» 278.