Иван Беляев - Вацлав Гавел. Жизнь в истории [litres]

17 июля 1992 года Словацкий национальный совет принял декларацию о государственном суверенитете Словакии, Гавел подал в отставку, его возможное переизбрание было заблокировано словацкими депутатами. 26 августа Клаус и Мечиар согласовали график разделения федерации, 1 сентября СНС одобрил проект конституции Словакии, в целом написанной как конституция независимого государства.

18 ноября в Федеральном собрании был отклонен закон о прекращении существования федерации с 1 января 1993 года. Но при этом фактически страна уже была разделена, а 19 ноября Чешский национальный совет принял резолюцию о готовности взять ответственность за судьбу страны – своего рода аналог декларации о суверенитете Словакии.

25 ноября согласительная комиссия представила компромиссный вариант: закон вступает в силу, если его ратифицируют обе республики, при этом каждая могла выбрать свой собственный вариант такой ратификации: через референдум или голосование национального совета. Однако обеспечить необходимое большинство не получилось и теперь. После перерыва депутаты под нажимом правительства вновь голосовали за исходный текст закона, который отдельной ратификации не предусматривал, а несколько оппозиционных депутатов дрогнули и добавили необходимые для утверждения голоса. ЧСФР оставалось просуществовать 36 дней. 9 декабря ЕС объявил о готовности всех стран-членов признать обе республики.

Вацлав Клаус и Владимир Мечиар не смогли сработаться в одном федеральном правительстве, но легко нашли общий язык в деле разделения федерации, хотя ни тот, ни другой не шел на выборы с подобными обещаниями. «Ни одна политическая партия не имела мандата от граждан на то, чтобы вообще вести переговоры о разделении государства. Да, дискутировали о децентрализации, о новых компетенциях, в рамках этой дискуссии был открыт и вопрос социально-экономический <���…> Вторая половина 90-х годов была для Словакии дорогой, которая привела ее почти к полному краху, банкротству банков, двадцатипроцентной безработице, дикой приватизации. Последствия для политической культуры были серьезными и глубокими. А создал это прецедент, когда политик может решать вопросы, на которые не получал мандата от граждан», – говорит словацкий политик, первая женщина во главе правительства Ивета Радичова 422 422 https://ct24.ceskatelevize.cz/domaci/2187316-o-rozdeleni-csfr-melo-byt-referendum-politici-na-nemeli-pravo-shoduji-se-expremieri.

А что же Гавел? Вот как он комментировал свою отставку 17 июня:

Я решился на этот шаг по зрелом размышлении, и меня привела к нему уверенность, что обязательства, вытекающие из присяги Чешской и Словацкой федеративной республике и ее конституции, я уже не смогу исполнять таким способом, который был бы в согласии с моими устоями, убеждениями и совестью. Пытаясь последовательно исполнять эту присягу, я бы даже мог стать препятствием на пути масштабных перемен в нашей государственности <���…> Я не могу представить, как бы я мог в подобных обстоятельствах и в нелегкое время, которое нас ждет, хорошо служить на своем посту. 423 423 https://archive.vaclavhavel-library.org/File/Show/157184.

При этом в сентябре того же года в одном из телевизионных интервью Гавел отзывается о курсе, который избрал Клаус, почти одобрительно:

Прежде всего я хотел бы сказать, что политика победителей выборов в чешских землях – ODS во главе с Вацлавом Клаусом, хотя и с тысячей отдельных оговорок, в своей основной линии, по моему мнению, правильна. Это политическое представительство приняло во внимание ситуацию, приняло во внимание и то, что в Словакии победил эмансипационный процесс <���…> Сказало: да, хорошо, это факт. А теперь устроим это быстро, основательно, честно и достойно. С этой линией я согласен, она, я думаю, правильна. 424 424 https://archive.vaclavhavel-library.org/File/Show/159006.

С годами же воззрения последнего президента Чехословакии на бархатный развод стали и вовсе спокойными. Вот разговор с журналом «New Yorker» в 1995 году:

Если я бы я имел больше полномочий, возможно, мог бы этот процесс разделения усложнить, но с сегодняшней перспективы мне кажется, что остановить его, оставаясь демократом, я бы не мог. Это мог бы остановить диктатор, а у меня никогда не было амбиций им быть. Это мог быть Тито, если бы такой Тито был, да? 425

Во второй половине 1992 года Гавел находится в подвешенном состоянии. Биографы обращают внимание на тему ожидания в его речи, в конце октября произнесенной во Французской академии: