Иван Беляев - Вацлав Гавел. Жизнь в истории [litres]

30 мая 1918 года чешские и словацкие эмигранты в США подписали совместную декларацию, известную как Питтсбургское соглашение. И вот что в нем говорилось:

Мы одобряем политическую программу, направленную на объединение чехов и словаков в независимое государство, состоящее из чешских земель и Словакии. Словакия будет иметь свою собственную администрацию, свой парламент и свои суды. Словацкий будет официальным языком в школе, в учреждениях и вообще в общественной жизни. Чехословацкое государство будет республикой, его конституция будет демократической. 383 383 Бобраков-Тимошкин. С. 158.

Однако Томаш Масарик, сам поставивший свою подпись под этим документом, позже отзывался о нем едва ли не с презрением. Практика слишком быстро разошлась с питтсбургскими обещаниями. Господствовавшая в Первой республике идеология чехословакизма не подразумевала полного равноправия между двумя народами. В политическом, экономическом и культурном авангарде оказались именно чехи, а словакам отводилась роль своего рода младших братьев, которых нужно было опекать, защищать и поддерживать.

В словацкую историю более или менее искусственно вставлялись важнейшие события чешской истории, имевшие для словаков либо периферийное, либо просто нулевое значение, будь то гуситское движение или антигабсбургские «восстания сословий», подтолкнувшие начало Тридцатилетней войны. Больше того, чехословакизм предусматривал и постепенную ассимиляцию, полное слияние двух наций. «Через одно поколение уже не будет разницы между двумя ветвями нашей национальной семьи», – заявлял Масарик 384 384 Shepherd R.H.E. Czechoslovakia: The Velvet Revolution and Beyond. Houndmills: Macmillan, 2000 (цит. по: questia.com; далее – Шеферд). .

Еще в декабре 1943 года, встречаясь в Москве с представителями КПЧ, Бенеш говорил: «Вы никогда не убедите меня в том, чтобы я признал словацкую нацию. Это – моя научная точка зрения, которую я не могу изменить <���…> Я считаю, что словаки – это чехи и что словацкий язык является только одним из наречий чешского языка. Я никому не запрещаю называть себя словаком, но не допущу, чтобы провозглашали существование словацкого народа» 385.

Однако высвободившись из-под венгерской тирании, словаки наконец начали осмыслять себя как отдельный народ. «“Чехословакисты” проглядели, что самим образованием Чехословакии был запущен механизм словацкого национального строительства», – резюмирует Александр Бобраков-Тимошкин 386.

В конце 30-х годов бумажное единство «государствообразующих» народов рухнуло вместе с Первой республикой. Еще 19 сентября 1938 года, то есть даже до Мюнхенского сговора, Глинкова словацкая народная партия потребовала пересмотра статуса Словакии, основываясь все на том же Питтсбургском соглашении. 6 октября, уже на следующий день после отставки президента Бенеша, ведущие словацкие партии заключили так называемое Жилинское соглашение, закреплявшее автономию Словакии. Одновременно с ним был провозглашен Манифест словацкого народа, среди прочего призывавший словаков примкнуть к народам, ведущим бой против «марксистско-еврейской идеологии разврата и насилия» 387 387 http://www.moderni-dejiny.cz/clanek/manifest-slovenskeho-naroda-tzv-zilinska-dohoda. .

Правительство страны во главе с генералом Сыровым назначило министром по делам Словакии священника Йозефа Тисо, который в следующие несколько дней сформировал полноценное правительство автономии. 8 октября Министерство иностранных дел Германии получило от Гитлера поручение поддерживать автономию Словакии и Подкарпатской Руси, но пока что – в рамках урезанного чехословацкого государства.

2 ноября Первый венский арбитраж решил, что юг Подкарпатской Руси и южная часть Словакии переходят к Венгрии. При этом Берлин наращивал свои контакты со словацкими лидерами, а в Словакии нарастали античешские настроения.

22 ноября был принят конституционный закон о словацкой автономии. Он в том числе вводил новое название страны – Česko-Slovensko, и дефису в нем еще предстоит сыграть заметную историческую роль. Но сейчас важно то, что закон уже был не в силах удержать Словакию в конституционных рамках Второй республики. Все рычаги власти в Братиславе находились в руках местных лидеров. В последней попытке удержать восток страны Прага ввела в марте 1939 года чрезвычайное положение, взяв территорию Словакии под военный контроль. Некоторые лидеры сепаратистов были арестованы.

13 марта Йозеф Тисо и депутат словацкого сейма Фердинанд Дюрчанский (на следующий день он станет словацким министром иностранных дел) были в Берлине, где Гитлер обрисовал им простую альтернативу: либо Словакия становится независимым государством, границы которого гарантирует Германия, либо она будет оккупирована Венгрией. 14 марта первый вариант был уже одобрен сеймом. 15 марта президента Гаху тоже принял в Берлине Гитлер – лишь для того, чтобы тот ознакомился со сценарием окончательной ликвидации чехословацкой (или чехо-словацкой) государственности.