Лариса Печатнова - Спарта. Миф и реальность

От эпохи Пелопоннесской войны никаких сведений о деятельности герусии не дошло. Фукидид не вспоминает о герусии даже тогда, когда подробно останавливается на дебатах, происходивших в спартанской апелле накануне Пелопоннесской войны (I. 67. 3). Сама процедура принятия решений в Спарте его не интересовала, поскольку не входила в круг вопросов, непосредственно касающихся внешнеполитической тематики.

Ксенофонт, лаконофил и знаток спартанских реалий, упоминает герусию всего дважды, и то мимоходом. Первый раз — в рассказе о заговоре Кинадона (398 г.) (Hell. III. 3. 8). Поскольку заговор очень напугал всю правящую верхушку, то она проявила несвойственную ей в обычной обстановке оперативность. Расследование возглавили, как это и было положено, эфоры. Однако в такой острый политический момент они не решились взять на себя всю ответственность и привлекли к обсуждению ситуации тех геронтов, которые находились в тот момент в городе. Вместе с геронтами эфоры вынесли совместное решение арестовать руководителя заговора Кинадона, а за ним — и всех заговорщиков. Эфоры, застигнутые крайней опасностью, добились поддержки герусии на тот случай, если в дальнейшем их действия показались бы спорными и сомнительными, ведь им пришлось пытать, а затем и казнить участников заговора, среди которых были видные спартиаты. В правовом отношении необычность ситуации заключалась только в одном: в суде над Кинадоном и его товарищами участвовали не все 28 геронтов, а только их часть, те, которых удалось быстро найти. Судебная коллегия, состоящая из эфоров, царей и геронтов, в данном случае вынуждена была собраться не в полном составе и, скорее всего, для сохранения тайны, не в присутственном месте, а у кого-либо дома, возможно у царя Агиса. Эта история, конечно, показывает, сколь велико было влияние геронтов, но она мало что добавляет к нашим знаниям об обычной практике принятия решений.

Второй раз Ксенофонт вспоминает геронтов, которые вместе со всеми остальными спартанцами рыдали от радости, узнав о победе Архидама над аркадянами в так называемой Бесслезной битве в 367 г. (Hell. VII. 1. 32).

Из поздний историков о герусии классического периода упоминает лишь Павсаний, автор «Описания Эллады», в связи с судом над царем Павсанием: «Когда он /Павсаний. — Л.П ./ вернулся из Афин после такого бесплодного сражения, его враги призвали его на суд. В суде над лакедемонским царем заседают так называемые геронты, двадцать восемь человек, вся коллегия эфоров, а вместе с ними и царь из другого царского дома. Четырнадцать геронтов, а также Агис, царь из другого царского дома, признали, что Павсаний виновен; все же остальные судьи его оправдали» (III. S. 2). Перед нами очень редкое свидетельство судебного процесса над царем с точным перечнем всех проголосовавших магистратов и результатов самого голосования. Процесс проходил, скорее всего, зимой 403/2 г. и, конечно, был инспирирован Лисандром, недовольным действиями Павсания в Афинах. Царя оправдали с перевесом в 4 голоса, которые все принадлежали эфорам. Что касается геронтов, то их голоса разделились поровну. Таким образом, в герусии, по крайней мере в это время, каждый из царей имел ровно половину своих сторонников. Мы согласны с мнением Н. Баргалиаса, что эти люди, скорее всего, были или родственниками царей или составляли их ближайшее окружение, но считать, как это делает вышеназванный автор, что такая ситуация была типичной для спартанской герусии и геронты, по крайней мере в своем большинстве, избирались из членов двух царских семей [178], все-таки нет основания. Конечно, цари должны были стремиться иметь в герусии как можно больше своих сторонников, и для этого более всего подходили члены царской семьи, но как в каждом конкретном случае решалась эта задача, трудно сказать. Никаких прямых свидетельств на этот счет нет. Можно только высказать гипотезу, что влиятельные и много лет правящие цари лучше справлялись с этой задачей и добивались значительного присутствия своих сторонников в герусии. Однако вряд ли верно утверждение Н. Баргалиаса, что «цари использовали этот административный коллегиальный орган для того, чтобы представлять свою личную политическую волю как результат коллективного решения» [179]. При наличии двух царей, постоянно соперничающих друг с другом, герусия никак не мота являться «карманной заводной игрушкой» одного из них. Возвращаясь к суду над Павсанием, следует заметить, что в результате судьбу царя решили эфоры, которые всей коллегией проголосовали за его оправдание.